Город и студент: Сергей Золотарёв

В год 1160-летия Великого Новгорода вспоминаем студенческую жизнь города 60-х, 70-х, 80-х, 90-х и 2000-х.

Филолог, аграрий, химик, дизайнер и программист рассказывают, на какие деньги жили, где отдыхали, что носили и о чем думали. Пять текстов — пять личных историй про то, как менялась страна, город и университет. 

Рок-концерты, поиски смысла и никакого гламура: как жили студенты 90-х

Страна

В 1991 году СССР прекратил свое существование. В результате так называемого «парада суверенитетов» пятнадцать союзных республик обрели независимость. Завершался процесс распада «социалистического лагеря», что привело к глобальной геополитической перестройке.

На территории страны и СНГ то тут, то там начали вспыхивать межэтнические конфликты (Казахстан, Азербайджан, Узбекистан, Кыргызстан и т.д.), иногда перераставшие в затяжные войны.

Одна из самых печальных страниц в истории России этого периода – две войны в Чечне, конфликт в Дагестане. Спокойствия на Кавказе не будет еще долго – теракты начнутся в 90-е и будут держать страну в страхе и в «нулевых», а отчасти и в наши дни.

С одной стороны, 90-е характеризуются упадком уровня жизни в стране, ростом безработицы. С другой – для части людей эта эпоха стала временем возможностей: кто-то открыл свой бизнес, кто-то уехал за рубеж…

Если в начале десятилетия граждане страны еще политически активны (так, 10 марта 1991 года в поддержку Бориса Ельцина на улицы Москвы вышло до 700 тысяч человек), то к середине 90-х люди уже не проявляют такого интереса к политической повестке. Они хотят стабильности.

Город

В 1992 году решением ЮНЕСКО памятники Новгорода и окрестностей отнесены к всемирному культурному наследию. Объектов ЮНЕСКО в нашем городе больше, чем, например, в Париже.

В 1995 году в городе открылось троллейбусное движение.

Улицам Новгорода начинают возвращать исторические названия. Порой это неоднозначно воспринимается новгородцами. Часть улиц именуется отныне компромиссно, через дефис – так, в Новгороде появляются Бредова-Звериная, Черемнова-Конюхова, Каберова-Власьевская, Телегина-Редятина и так далее.

Иное название теперь имеет и сам город – с 1999 года его называют Великим Новгородом.

В 90-е в России отмечался серьезный рост криминализации общества. Наш город не стал исключением. Лидеры новгородской организованной преступной группировки чувствовали себя в регионе абсолютно вольготно: они не только легко «отжимали» практически любой выгодный бизнес, но и получали государственные награды. «Бандитским заповедником» Новгород оставался долго, вплоть до конца «нулевых».

Университет

Новгородский государственный университет был образован Постановлением Совета министров РФ 30 июня 1993 года. Автором идеи слияния новгородских институтов и основным генератором ее воплощения стал ректор НПИ Владимир Сорока. Он и возглавил НовГУ.

В новый вуз вошли новгородские Политехнический и Педагогический институты, затем были образованы Институт медицинского образования и Институт экономики и управления. В 1997 году в состав НовГУ вошла Сельскохозяйственная академия – будущий ИСХиПР.

В 90-е НовГУ все увереннее смотрелся на фоне региональных вузов, наращивал международные связи. Не в последнюю очередь благодаря Владимиру Сороке: он возглавлял университет пять лет, до своей скоропостижной кончины. Всего пять лет, но это была определяющая для вуза, а в каком-то смысле и для региона эпоха. Ведь не все верили, что Новгороду нужен университет: есть же отдельные институты, и так, мол, нормально. Сорока же умел смотреть в будущее, и смотреть стратегически.

В университете в те годы сложилась абсолютно уникальная система СМИ, с некоторыми изменениями функционирующая до сих пор. С 1993 года начал выходить тележурнал об университетской жизни, который до сих пор транслируется по областному ТВ. Газета «Новгородский университет» в те годы издавалась тиражом 5000 экземпляров и писала не только о жизни вуза – по сути, она представляла собой симбиоз корпоративного и общественно-политического издания.

В 1998 году президентом НовГУ стал Анатолий Гавриков.

Сплошные революции

Протоиерей Сергий Золотарев говорит, что для него 90-е стали десятилетием, когда он беспрерывно получал образование. Сначала школа, затем институт, после – семинария. Ныне настоятель храма Феодора Стратилата на Щиркове и отец шестерых детей вспоминает:

– В конце 80-х-90-х я жил на Кочетова, это был не самый спокойный район. Были молодежные группировки, вернее, так: школа на школу ходила. На рубеже интересующей нас эпохи я как раз сменил школу. Сначала ходил в 30-ую (нынешняя гимназия №3), а приятель, который ранее окончил школу №1 (теперь это вторая гимназия), убедил перейти туда в физико-математический класс, – рассказывает отец Сергий.

«В моей жизни постоянно случаются какие-то революции, эволюции никогда не было», – добавляет он. Взять хотя бы неожиданное даже для него самого поступление на дизайн. (Впрочем, ни преподаватели, ни сами студенты тогда себя дизайнерами не называли, и в дипломе у Сергея Золотарева написано «Художник-инженер»).

– Когда только открылся мединститут, я добыл разрешение приходить туда рисовать черепа, кисти рук и прочее. С муляжами на нашей кафедре было сложно, а в ИМО – сколько хочешь, – комментирует он.

Позже будущий священник занялся керамикой.

– Значимым для меня человеком оказался наш мастер по керамике Андрей Копылов, – вспоминает отец Сергий. – Сейчас он перебрался в Москву. Наша мастерская в университете была для меня и моих сокурсников местом, откуда не выгнать. Мастерские у нас были в четвертом корпусе – на первом этаже и в подвалах. Пока нас охрана не выгоняла в девять-десять вечера, мы сидели там. Иногда нам, художникам, правда, разрешали сидеть до самой ночи – обжиг же порой чуть ли не всю ночь шел. Классное было время – чай пили, «бомжи» ели… Главное, это было местом общения.

Несмотря на то, что и по окончании НовГУ он продолжал заниматься керамикой, с ней, да и вообще с дизайном, он жизнь не связал (хотя став настоятелем, организовал при воскресной школе храма такую мастерскую).

В 1998 году Сергей Золотарев поступил в Санкт-Петербургскую семинарию. Решение связать свою жизнь со служением Богу он считает еще одной своей революцией. Впрочем, в начале девяностых до этого было далеко.

Сосиски, пленэры и скелет на качелях

Как отдыхали студенты 90-х? Ни в какие заведения в студенческое время они не ходили, говорит отец Сергий. Во-первых, это просто не приходило в голову, а во-вторых, стипендии на это все равно бы не хватило.

Даже выпускной они с друзьями отмечали с картошкой и сосисками – сварили эту нехитрую снедь и отправились на берег Волхова. В целом, отдыхать тогда не значило пойти в клуб или кафе, самое важное было – в какой компании ты проводишь время.

Главный вопрос, который молодежь тогда задавала друг другу, звучал так: «Что слушаешь?». Будущий священник отдавал предпочтение року, поэтому довольно тесно общался с новгородскими музыкантами. Они собирались чаще всего на пешеходном мостике между Софийской площадью и кремлем. Сергей дружил с участниками популярных тогда новгородских рок-групп «Парабеллум», «Штаб-квартира».

– Я был художником знаменитого рок-концерта в «Васильках», – делится отец Сергий. – Выступали местные группы. Я был художником сцены и по свету. Соорудил огромный скелет и череп из папье-маше. Пока на сцене пели песни, он качался на качелях. Зрители разгромили во время этого концерта всё, что только можно.

С друзьями иногда ездили в Питер – «паломничали» на квартиру Гребенщикова, например.

В общем, в юности Сергей был эдаким художником в среде музыкантов, но и собственно изобразительное искусство оставалось частью его жизни.

– Я ходил к Эдуарду Иванову (руководитель студии изобразительного искусства, заслуженный работник культуры РФ – прим.ред.) в ГДК. Это тоже было своеобразное тусовочное место. Вокруг Иванова собирался не школьный кружок, а взрослые люди. Было очень интересно. Ездили на пленэры на природу. Здорово было – взять термос, бутерброды и уехать рисовать, – вспоминает отец Сергий.

При этом любимыми фильмами будущего священника были не интеллектуальные артхаусные ленты, как можно было бы подумать, а боевики, триллеры и детективы, которые 90-е нам подарили в избытке. Священник отмечает, что такое рамочное массовое кино он иной раз может с удовольствием посмотреть и сейчас.

К Богу

Православие стало частью его жизни еще в старших классах школы. Здесь на Сергея отчасти повлияло то, что он занимался в «Клубе юных моряков» Николая Варухина.

– В 1987 году мы шли по Беломорканалу, – говорит отец Сергий. – Выходили в открытый океан. Больше всего запомнилось то, что нам рассказывал Варухин о репрессиях. Николай Геннадьевич всегда был антисоветчиком…

Конечно, в вопросах поиска смысла жизни Золотарев не всегда безоговорочно склонялся к православию. Но модные тогда восточные религиозные течения его не привлекали. Скорее, были периоды охлаждения к вере. Важную роль в выборе дальнейшего жизненного пути опять сыграл круг общения.

– Примерно в 1995 году я из «верующего в душе» превратился в человека, который ходит в церковь. Ходил в храм Бориса и Глеба (на Набережной). Вокруг настоятеля, отца Олега Архипова, образовалась община молодежи. Мы постоянно общались, играли в волейбол, ходили в походы, а главное –  сами участвовали в службе. Многое во мне изменила книга отца Бориса Нечипорова «Введение в христианскую психологию». Абсолютно водянистое название… Но когда я стал ее читать, для меня-тогдашнего стало революционным, что христианин ходит в церковь, участвует в жизни общины… Тогда мне это «зашло». А общиной как раз и стал храм Бориса и Глеба. Из нашей компании тогда вышло больше священников, чем из всех храмов вместе взятых – отец Григорий Побожин, отец Алексий Борискин… И еще много менее известных священников. Кстати, почти все в свое время учились в НовГУ, – рассказывает отец Сергий.

В «нулевые», когда он вернулся в Великий Новгород после обучения в семинарии, вокруг него, уже священника, возникла такая же молодежная община. Ребята не только ходили на службы, но и отдыхали одной компанией, а также занимались благотворительностью и волонтерством.

– Мне сложно в целом охарактеризовать 90-е, – разводит руками отец Сергий. – Теперь трудно уже сказать, когда прошло столько лет, что ты помнишь сам, а что – из СМИ и из рассказов других. Одно могу сказать: политика тогда проходила мимо меня. Вообще, нам тогда казалось, что если что-то и происходит, то происходит в Москве, а не в Новгороде… Газет не читали, телевидению не верили. В общем, мы политикой совсем не интересовались...

90-е – неспокойная, противоречивая эпоха. Для отца Сергия Золотарева это десятилетие, наполненное поиском смысла жизни, а не гонкой за личным успехом, карьерой и внешним шиком, стало временем личностного становления. Порой в наши дни 90-е чуть ли не демонизируют, что, наверное, неправильно: ведь этот период стал одним из самых важных для людей искренних, глубоких и настоящих.

Фото: Светлана Разумовская, личный архив Сергея Золотарёва.