Работа
3054

«Один мой урок в школе стоил 112 рублей»: Учитель английского о преподавании в гимназии, увольнении и переходе в онлайн-образование

«Один мой урок в школе стоил 112 рублей»: Учитель английского о преподавании в гимназии, увольнении и переходе в онлайн-образование

Новгородка Юлия Пущина работала учителем английского языка в гимназии «Исток». В этом году она уволилась, решив стать самозанятой, и теперь дистанционно ведёт индивидуальные уроки. Параллельно она помогает рекламному агентству с деловой перепиской на английском, недавно впервые перевела детскую книгу. Юлия рассказала «Газон.Медиа» о работе в университете, школе и на фрилансе, о финансах и «удалёнке», а также о том, чем отличаются современные ученики.

Об учёбе в НовГУ и студенческой жизни

 

Я училась в школе с экономическим уклоном. Но поняла, что экономика мне надоела настолько, что не хотелось связывать жизнь с ней. И в школе ещё был языковой уклон. Мне нравилось заниматься английским, учитель классная, всё было круто. После выпуска подала документы и в наш филиал университета экономики и финансов, но в итоге поступила на иняз в НовГУ. Именно то место, где я должна была быть. Мне было комфортно, педагогический состав — вообще огонь. К сожалению, сейчас уже нет факультета лингвистики и межкультурной коммуникации, есть кафедра иностранных языков, перевода и межкультурной коммуникации.

Когда в студенчестве спрашивала друзей, одноклассников: «Что вы делаете?». Они отвечали: «Гуляем, тусуемся». Я училась. Сидела с учебниками, читала книги. На инязе нельзя не учиться. Как ты узнаешь язык, лексику, грамматику, теорию перевода? Если у меня задание прочитать сто страниц, надо прочитать. Могла сходить куда-нибудь, но приходила домой в час ночи и ещё учила.

У нас был английский и французский. В дипломе прописано, что я ещё и преподаватель французского. Прошло уже шесть лет, и от моего французского осталось только Je m'appelle Yulia — «меня зовут Юлия». Хотя мы четыре года изучали язык. Если его не используешь, он пропадает.

«На инязе обязательно должны быть преподаватели-иностранцы, носители языка, — подчёркивает Юлия Пущина. — Когда мы поехали по обмену в Финляндию, там коллега около двух лет проходила стажировку в Англии, чтобы учить детей. Она работает в обычной государственной школе и при этом обязана была пройти стажировку за границей. Мне бы в финской школе разрешили преподавать только у малышей».

О работе в университете

Я проходила практику на пятом курсе на межфакультетной кафедре английского языка. Одновременно меня взяли на эту кафедру секретарём. У меня было очень много размышлений, что делать дальше. Были мысли пойти в науку, потому что диплом написался легко. Работа была по грамматике о глаголах движения в воде. Сидела с этимологическими словарями. Мне нравилось. До сих пор у меня в блоге осталась рубрика «этимология» о происхождении слов. Когда написала дипломную, хотела поступать в аспирантуру. Но потом посмотрела, что нужно выучить сто вопросов по философии, и подумала, что не хочу это делать.

О преподавании в школе

На порталах по поиску работы мне ничего не нравилось. Подумала, почему бы не попробовать поработать в школе. С первого по третий класс я училась в гимназии «Исток». Она через дорогу от дома. Вышел — и на работе, не нужно в автобусах трястись. Плюс меня там знали. Директор была та же, когда я училась. У меня был опыт: я работала репетитором с детьми уже со второго курса. Меня встретили с распростёртыми объятиями.

 

Я проработала в «Истоке» шесть лет. Первый год был ознакомительный: притираешься, присматриваешься, что к чему. По образованию я не школьный учитель, я лингвист, переводчик, преподаватель. Не было опыта работы на большие детские группы и по государственному стандарту. Про ФГОС я слышала только на курсе педагогики в университете. Сначала не хватало педагогических навыков. Практику я проходила на кафедре, со студентами, это совершенно другое. В школе мне помогали коллеги, я за это благодарна. Могла к ним обратиться и спросить, что от меня хотят.

Требования к учителю такие, что помимо преподавания предмета нужно быть отчасти аниматором. Урок поставить так, чтобы все сидели с открытым ртом все сорок минут. И потом ещё на перемене обсуждали, что произошло на уроке. Это очень выматывает. Можно каждый урок подготавливать, чтобы он был феерией, это реально. И есть учителя, которые так работают, но выгораешь очень быстро. Учитывая, что идёт шесть уроков подряд, а не так, что два провёл и пошёл готовиться к следующему дню.

Плюс отношение к детям — должен быть индивидуальный подход. В классе может сидеть ребёнок, который схватывает всё за секунды, и так же может сидеть ребёнок, которому нужно 500 раз всё объяснить. А программа одна, урок один, и ты должен построить его так, чтобы каждый принимал участие и каждый что-то вынес.

О современных школьниках

Я люблю подростков. На тот момент, когда я пришла работать в школу после университета, молодых преподавателей было пять человек из 80. Ты сразу в выигрыше у детей. Ты в теме того, что происходит в интернете, в мире музыки, и они находят с тобой контакт, тянутся. А плюс ещё «шаришь» в английском, рассказываешь прикольные языковые ништяки по своему предмету, и их это затягивает. У меня не было проблем с коммуникацией с детьми, они классные.

Ученикам заходит много разных заданий на одну и ту же тему, нужна постоянная смена деятельности, движуха. Они не могут сидеть над одной задачей 40 минут. Помню, как мы в школе одну задачу по геометрии решали целую пару. Это было скучно. Сейчас это даже не обсуждается. Ребёнок не вынесет ничего с урока, где он будет весь урок читать или переводить текст. В школе очень хорошо заходила групповая работа. Они между собой общаются, где-то они посмеялись, отвлеклись от темы, полная свобода, но в итоге должны выдать результат. Это хорошо работает.

У современных школьников нет авторитета взрослых. Когда мы учились, нам говорили: «Уступайте бабушкам и дедушкам место в автобусе», «Уважайте мнение старших». Сейчас детям всё равно, сколько тебе лет. У них авторитетом становится человек, который чего-то добился, у которого есть твёрдая жизненная позиция и цель. Соответственно, если учитель сказал: «Пиши», а ребёнок не понимает, зачем это, скажет: «А толку мне это делать?».

 

Сейчас система образования превращается в натаскивание на экзамен. Цель школы в 9 классе — сдать ОГЭ, в 11 классе — ЕГЭ. В итоге всё скатывается к прорешиванию тестов, а это скучно. Все хотят результат, который прописан на сертификате, на бумажке.

На чём мы сошлись — у современных детей обострённое чувство справедливости. Мы в школе не ходили разбираться в ситуации, если у Васи три ошибки и ему «четыре», а у меня столько же ошибок, но «три». Значит, так надо. Сейчас ещё и мама придёт в школу: почему оценка ниже, чем у другого ребёнка? Чувство справедливости — это моё.

Случались конфликты с коллегами, не буду скрывать, потому что я начинала «впрягаться» за своих школьников. У меня были близкие отношения с учениками, у которых я была классным руководителем. Они приходили на перемене посидеть у меня в кабинете, рассказывали всё, делились. Если они приходят на взводе, я вижу, кто-то их задел, ущемил. Мы разбираем ситуацию. Понимаю, надо бы сходить, уточнить, где правда. Потому что дети на пустом месте не будут возмущаться. Идёшь, встречаешь недовольство: почему ты считаешь другого учителя неправым в какой-то ситуации. Иногда не слушали, могли у меня перед носом хлопнуть дверью. Но всё это разрешалось, не было каких-то открытых больших конфликтов.

 

С другой стороны, на фоне этого обострённого чувства справедливости у современных детей нет бунта, как у нас. Они не убегают из дома, не прогуливают отвязно школу, не делают всё наперекор учителям. Помню, когда я училась в школе, был пик моды на пирсинг, и ребят заставляли его снимать. Все возмущались. Моё поколение бы ушло, хлопнуло дверью. Сейчас — нет, они снимут. Если, например, цветные волосы, то приглашаются родители, и решается через них. Чаще всего волосы перекрашиваются.  Современные дети более гибкие к изменениям, которые происходят вокруг. Они быстрее адаптируются.

Я не сторонник школьной формы. Нет ни одного научного, социологического исследования, которое бы доказывало, что унифицированный вид как-то влияет на успеваемость. Смысл в школьной форме, если один играет в кнопочный Nokia, а другой в iPhone? Сейчас гаджеты — главный показатель.

О системе образования и причинах увольнения

Была мысль уволиться в начале прошлого учебного года. Потом в середине года, потому что в «Истоке» были проблемы с ремонтом крыши, и мы начали учиться во вторую смену. Всё моё репетиторство полетело к чертям. У нас было плавающее расписание. Я не заканчивала позднее полчетвёртого, но на тот момент это бесило, я не могла это терпеть. У меня была нагрузка около 30 часов (при норме 18), подумала: «А куда денут мои классы?». Их раскидают между другими учителями, у которых тоже по 30 часов нагрузка. Решила, хорошо, доработаю, не буду никому создавать проблемы.

В числе минусов Юлия отмечает и бумажную волокиту. «А дедлайн всегда "вчера", — говорит она. — Кто-то прислал письмо, а кто-то его не увидел. Школа пытается всё сделать в срочном порядке. "Нужен отчёт прямо сейчас". А куда дальше идут эти отчёты, ты не знаешь». Это могут быть отчёты об успеваемости, о количестве детей, которые занимаются в кружках, или тех, кто принимал участие в олимпиадах городского уровня.

Система не моя. Мне чуждо очень многое из того, что есть там. И зачем ходить каждый день в место, где тебе не нравятся условия? Зачем делать то, что не хочешь? Одна из причин, почему я ушла из школы: приходит какой-то приказ сверху, который ты должен выполнять, а понимаешь, что это не входит в должностные обязанности или будет тяжело этот приказ выполнить в жизни. Чувствуешь несправедливость по отношению к себе. Почему вы там наверху не понимаете, что тут творится? Почему я должен это делать?

У нас очень большая разница между тем, что происходит в Москве, и тем, что в регионах. Везде свои особенности, разное финансирование, разное количество учеников. По статистике, средняя зарплата учителя в Москве 120 тысяч рублей. Им не понять, как это в новгородской школе учитель за свои часы получает 17 тысяч. Что можно сделать за 17 тысяч? Я говорила коллегам, что, если бы моя зарплата в школе была 40-45 тысяч рублей, я бы осталась.

Деньги творят чудеса. Если каждые выходные можешь себе позволить сходить в кафе, съесть тортик, съездить в Санкт-Петербург, в Москву, побаловать себя, то в понедельник идёшь на работу, и всё классно. Но у большинства учителей нет возможностей и времени, потому что часто они работают с понедельника по субботу, а потом бытовые заботы. Вы тоже называете выходным день, когда стираете, убираете и готовите? А в понедельник опять на работу.

Работа в школе — это здорово. Работаешь с 8:00 до 14:00, дальше нагрузка на твоё усмотрение. Но даже если берёшь много всего внеурочного, получится не та сумма, которую будешь получать за частные уроки. Я как-то посчитала, один мой урок в школе стоил 112 рублей. Сорок минут моей работы.

У меня никогда не было одной работы. Я пыталась всё совмещать. Рекламное агентство в Санкт-Петербурге через знакомых попросило помочь с деловой перепиской. Письма небольшие, это не много времени отнимало. Потом мне предложили быть внештатным переводчиком. Переводить буклеты, брошюры, научные статьи и всякие интересные задания. Недавно я переводила детскую книжку. Я этого никогда не делала. Это настолько воодушевляет и манит!

Работа в школе и репетиторство 24/7 становятся рутиной. И тут тебе предлагают переводить детскую книжку. Об этом мечтают переводчики. Учитывая, что большая часть их работы документация, инструкции к холодильникам.

В какой-то момент я поняла, что не могу выкладываться и там, и там. Где-то всегда проседает. А синдром отличника даёт о себе знать. Как это я не вывожу? Значит, мне нужно от чего-то отказаться. Это было не в пользу школы.

О дистанционном образовании

В каком формате будет проходить дистанционное обучение, решала администрация каждой школы. Знаю, что в нескольких школах учителя были обязаны вести онлайн-уроки. У нас не было такого распоряжения. Мы были вольны делать, как хотим.

Я в период самоизоляции записывала для детей видеоуроки. Для начальных классов урок был минуты три-пять. Я уже знала, как записывать видео, у меня был блог, я вела инстаграм. У меня не было вопроса, в каком формате буду учить детей во время пандемии.

Дистанционное обучение хорошо для детей лет с 14. И на репетиторство онлайн беру детей только с 14. Потому что маленьким детям тяжело оперировать с техникой. А у кого-то может быть вообще её нет. Во время карантина было классное решение сделать телеуроки. Единственное, старшеклассники возмущались, что должны присутствовать на онлайн-уроках в зуме, делать кучу домашки и ещё смотреть по утрам телеуроки, делать домашку по ним.

О работе фрилансера

У меня сейчас график, какой я хочу. Это очень важно: сама составляешь расписание, корректируешь его. В школьное время это было тяжело сделать. Потому что рассчитываешь, допустим, на одно расписание, а тебя просят после работы съездить куда-нибудь, сходить на олимпиаду. Это всегда был дикий стресс. Я весь последний год ездила домой с работы на такси, потому что у меня оставалось 30 минут от урока в школе до урока в скайпе.

Когда мы сели на самоизоляцию в марте, для меня это был рай. Пандемия мне показала, насколько классно работать дома. Есть люди, которым нужно общество, социум, нужны коллеги — поболтать за чашечкой чая во время обеденного перерыва. Мне это не надо. Для меня реально работа дома комфортна.

О репетиторстве

Спасибо «дистанционке», что я набрала новых учеников помимо своих постоянных. Весь июнь и июль я работала, и когда посмотрела, посчитала, поняла — да, я занимаюсь тем, чем хочу. Баланс на карточке очень сильно стимулирует. Уровень заработка вырос в два раза, даже учитывая, что у меня до этого была школа плюс репетиторство.

Люди, которые берут частные уроки английского, изучают язык для работы, свой уровень повышают специалисты IT. Одна из учениц занималась английским, чтобы поехать на конкурс красоты в Европу.

Все ученики подобрались классные, это очень хорошие люди. С хорошим воспитанием и базой образования. Это одно удовольствие — вести уроки. У меня в блоге написано «английский за болтовнёй». О том, о сём, и никто не воспринимает это как обучение. Но результат есть. У девочки, которая год со мной занималась, был обычный школьный уровень. Когда она сделала placement test на определение уровня языка по международным стандартам, была в шоке — у неё очень высокий уровень.

В школе нет такой отдачи, потому что работаешь с группой, а группа не может дать результат, который получаешь с одним учеником. Это как работа тренера: он набирает группу, а потом выбирает тех, кого будет тянуть на олимпиаду.

Фото Светланы Разумовской и из личного архива Юлии Пущиной

Материалы по теме