Смутное время: истории о публичных домах, банях и кражах в Новгороде XVII века

Ассистент кафедры всемирной истории и международных отношений НовГУ Елизавета Попова прочитала публичную лекцию «Повседневная жизнь новгородцев в документах Новгородского оккупационного архива» в Гуманитарном институте.

Бани и кабаки

Учёная исследовала период шведской оккупации Новгорода в XVII веке. В 1611 году Новгород был взят шведским военным корпусом под командованием Якоба Делагарди. В городе установился особый административный режим. Номинально главой Новгородской земли был шведский принц Карл Филипп, фактическая полнота власти была в руках у воевод Якоба Делагарди (портрет слева) и князя Ивана Никитича Большого Одоевского. Новгород вернулся под контроль Москвы по Столбовскому миру в 1617 году.

Исследовательница изучает Новгородский оккупационный архив. Это наиболее полное собрание документов новгородского делопроизводства во время шведской оккупации. Он хранится в государственном архиве Швеции в Стокгольме. Архив состоит из двух серий: первая — банные, кабацкие, сумные, налоговые, мельничные книги, в которых велись записи о пошлинах, сборах. Документы второй серии представлены в свитках. В них — следственные дела, челобитные, памяти воеводам, памяти дьякам, выборы старост. Также часть архива хранится в Санкт-Петербурге, в институте Академии наук, она называется «коллекция 124 Сергея Соловьёва».

— Когда читаешь новгородский оккупационный архив, складывается впечатление, что это сводки новостей или паблик. Новгород — островок относительной стабильности во времена смуты, — рассказывает Елизавета Попова. — Здесь действуют кабаки, бани. Кабацкие книги сообщают о том, что количество закупаемого алкоголя просили увеличить, купить кружки, потому что "несколько об голову разбили". Большой интерес представляют банные книги: знаем, что в бане мылись регулярно, покупали веники, вёдра. Нанимали квасника, чтобы реализовывать там напитки. Сторож нанимался сам, платил за аренду места, а получал деньги от людей, которые оставляли ему вещи. Самое интересное, что всё, что просили предоставить эти заведения, администрация закупала. Не было такого, что приезжие воеводы выколачивали средства, оставляя жителям по минимуму.

Публичные дома

Оккупационный архив даёт информацию о наличии двух публичных домов Новгороде.

— Об одном мы знаем, что он просто существовал. Со вторым связаны казусы. Начинается дело в 1614 году. Новгородцы Лубяницы и Нутной улицы обращаются к шведско-новгородской администрации и просят помочь справиться с развратом, который творится в одном из домов. Некто Денис Сапожник снял здание, в нём открыл бордель, там работают «непотребные жёнки». Жителям это не понравилось не только потому что довольные и счастливые мужики туда захаживают, а потом дерутся. Дело в том, что, если что-то произойдёт на их улице, они тоже будут ответственны за это, — объясняет исследовательница.

В архиве сказано, что при попытке жителей самостоятельно разобраться, их выгнали в грубой форме. Попросили навести порядок старосту, ему Денис Сапожник дал тот же ответ и пригрозил написать жалобу.

— Потом жители пришли толпой. Из публичного дома вышел поп, пара шведов, пара новгородцев, они объяснили, как больше делать не надо. А потом вышли жёнки и сказали: «Ребята, не мешайте нам работать. Мальчики, возвращаемся». Оставалось нажаловаться Делагарди. Замечательный документ, жаль, он не окончен. Интересно то, что после начала дела на имя Делагарди приходит челобитная от жены Дениса Сапожника, которая жалуется ему, что староста, который подписал жалобу, между прочим, когда Дениса не было дома, приходил ко ней и непотребности предлагал, — рассказывает Елизавета Попова.

Подпольная торговля и кражи

Якоб Делагарди и шведская администрация начали плотно контролировать торговлю, особое внимание уделялось таможенным книгам. Запрещалось вести торговлю вне новгородской земли. То есть это был отдельный субъект, который не может торговать с другими государствами без разрешения воеводы. Он установил монополию на некоторые товары: например, на меха. В 1612 году старорушане решили подпольно торговать с псковичами. Об этом узнала новгородская администрация. Возбуждается дело против нарушивших запрет. Новгородцы вину не признавали, утверждали, что псковичи сами отбирали у них товары.

— Псков в этот период для Новгорода был замечательным прикрытием: если кто-то что-то украл, куда-то ввязался, то в этом виноваты псковичи, — отмечает Елизавета Попова. — Один из эпизодов отношений между псковскими жителями и новгородскими: в 1616 году английский посол прибыл в Новгород, чтобы вести диалог между шведами и русскими, завершить оккупацию города. Судно его осталось на реке Луге. Новгородцы вместе со псковичами во главе с Прошкой Хромым вынесли с судна всё, даже архив посла. В условиях смуты денег было у населения маловато. Всех, кто причастен, бросили в тюрьму, подвергли пыткам. У троих новгородцев показания сходятся: они грабить судно не ходили, пришли «добирать» немецкие юбки, чулки, рубахи и лошадиные попоны.

Самогоноварение и сожительство

Продажа алкоголя была на особом положении у Якоба Делагарди. Его можно было купить только в определённых местах, все поставки контролировались. Новгородцам приходилось делать самогонные аппараты на дому, что было запрещено. В архиве описывается, как у одного из новгородцев нашли такой аппарат.

— Интересный момент: дьячок вёл архив абсолютно идеальным, ровным почерком, но как только дело дошло до описания имущества самогонщика, текст становится нечитаемым, — смеётся исследовательница.

Зафиксированы в архиве случаи незаконного сожительства.

— В дореволюционной России девка должна была жить при отце, брате или муже. Если она вдова, то она должна выйти замуж повторно, — объясняет Елизавета Попова. — Но правила нарушались. Новгородка Дунька, например, жила с отцом Титком Романовым и с женихом шведского происхождения Сикоркой. Соседи жаловались на то, что она ведёт непотребный образ жизни, а отец не просыхает. Его любимое дело — пострелять по соседям. Жених это дело покрывал. В процессе разбирательства выяснилось, что Дунька уже не любит Сикорку, к ней ходит новый жених, также покрывая хулиганство отца.

Изучение Новгородского оккупационного архива продолжается.