«Мы работаем, как реанимация»: в НовГУ создали программу ресоциализации участников СВО

В НовГУ разработали и реализовали уникальную для России программу дополнительного образования «Технологии ресоциализации участников специальной военной операции». Её задача — подготовить специалистов, которые помогут бойцам, вернувшимся с фронта, снова включиться в мирную жизнь. Обучение уже прошли 10 человек — социальные координаторы, специалисты медицинских организаций, участники СВО.

Образовательная программа была разработана и реализована специалистами кафедры психологии Педагогического института по запросу Министерства труда, семейной и социальной политики Новгородской области.

Слушатели изучили 10 модулей:

Введение в проблемы социализации

Психология социальных групп

Особые состояния психики

Психология стресса

Методы работы с психологической травмой

Психология зависимого поведения

Основы профессиональной коммуникации

Психологические аспекты работы с семьей

Эмоциональные состояния и нарушения

Психология конфликтов

Когда все вернутся домой

 Реализовали программу в сжатые сроки – интенсивное обучение длилось 2,5 месяца.

– Специалисты, которые смогут помочь ветеранам СВО вновь социализироваться, сейчас очень востребованы, – объясняет один из авторов программы, заведующая кафедрой психологии Елена Петрова. – Поэтому работали быстро, и за это время постарались дать все необходимые знания и навыки, чтобы наши выпускники могли оценить состояние ветерана, грамотно выстроить маршрут оказания помощи. Мы готовили так называемых «равных консультантов», специалистов, которые владеют основными психологическими технологиями работы с данной категорией людей и при этом хорошо понимают, что происходит с ветеранами, какие процессы они проживают.

За время обучения слушатели познакомились с классификациями возможных нарушений поведения, личности и когнитивной сферы, методиками социально-психологической диагностики, технологиями исследования жизненных ситуаций участников боевых действий, выявления их потребностей.

Один из участников программы Дмитрий Богатырёв – сам ветеран СВО. Сейчас, после обучения, говорит, что стал лучше понимать и товарищей по оружию, и себя самого.

– Нас учили правильно интерпретировать поведение людей, считывать невербальные сигналы и так далее, – рассказывает Дмитрий. – Не всегда человек даже сам понимает, что ему нужна помощь, и какая именно. Наша первая задача – установить контакт и выяснить, как мы можем помочь. А для этого нужно владеть научно обоснованными, проверенными на практике технологиями оказания социально-психологической помощи. А не просто «мы пионеры, мы пришли тебе помогать». Я и сам за время учёбы как будто прошёл психотерапию, стал спокойнее, увереннее в себе. Теперь даже думаю о том, чтобы поступить в магистратуру по психологии.

– Ведь когда-то СВО закончится, – добавляет ещё один участник программы Евгений Зорин, – И оттуда хлынет огромная масса народа, которой тоже нужна будет помощь. Как раз мы – те люди, которые помогут нашим товарищам вернуться обратно.

«Проблема – это когда тебе в форточку ракета влетает»

Итогом обучения стала защита разработанного слушателями проекта «Новгородский рубеж». Это программа комплексного сопровождения участников СВО с упором на психологическую и социальную адаптацию и социализацию. Уникальность программы заключается в создании новой категории специалистов: «равных консультантов». Это специально обученные, уже прошедшие адаптацию к мирной жизни ветераны СВО, задача которых — установить доверительный контакт с подопечным. Именно такими равными консультантами стали Дмитрий Богатырёв и Евгений Зорин.

Дмитрий Богатырёв – бывший штурмовик ЧВК «Вагнер». Находился в зоне СВО с декабря 2022 по июль 2023 года. Демобилизовался по ранению.

Евгений Зорин – доброволец, бывший командир отделения разведки отряда «БАРС». Демобилизовался по окончании контракта. Имеет ранения.

– Боевые действия оставляют след в психике каждого их участника, – говорит Дмитрий Богатырёв. – Ты можешь быть бодр, весел, не ранен – но, если ты был там хоть какое-то время, тебе это так или иначе аукнется. То же ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство — прим. авт.), про которое все знают, может проявиться не сразу, а через несколько лет – и человек уже даже не поймёт, почему ему стало плохо. Поэтому всех, кто оттуда возвращается, обязательно нужно сопровождать – и в медицинском плане, и в социальном. А первым делом каждому нужен так называемый период охлаждения: психика должна привыкнуть к тому, что вокруг совсем другой быт и отношения, другие запахи и звуки, другое всё. Я, например, в конце службы лежал в госпитале в Анапе. И уже к моменту, когда я дошёл от госпиталя до вокзала, чтобы ехать в Новгород, у меня было полное ощущение, что я прилетел с другой планеты. И люди вокруг такие расслабленные, и ценности у них такие смешные. Вот мне друг рассказывает: проблема – колёса на машину не купить, зимнюю резину… А я на него смотрю и говорю: слушай, проблема – это когда тебе в форточку ракета влетает.

Сейчас комплексную помощь ветеранам оказывает Фонд «Защитники Отечества». Он содействует в получении медицинской и социальной реабилитации, лекарственного обеспечения, психологической помощи, технических средств реабилитации, санаторно-курортного лечения, а также в переобучении и трудоустройстве ветеранов. Новгородский филиал фонда действует в Великом Новгороде, на улице Павла Левитта, 16 к. 1.

«Там всё серое»

Е.З.: Страх остаётся всегда, но со временем меняется его природа. Сначала возникает тот страх, который тебя сковывает и сжимает. Вот если его переступил – то у тебя остаётся страх, который подстёгивает твои инстинкты самосохранения, оберегает тебя.

Д.Б.: Там страх простой – это боязнь смерти по большому счёту, вот и весь страх. Когда ты находишься в бою, и тело, и дух – на пике своей мобилизации, включается инстинкт выживания, многое делаешь на автомате, плюс у нас была отличная подготовка. Там всё просто – либо ты, либо тебя. Третьего не дано. Самое страшное и в бою, и в целом на войне – это паника. Если человек поддаётся панике – всё, считай, пропал. И ещё был страх – это попасть в плен. У нас плен – это было равно «пункту один», то есть, смерти.

Е.З.: В плен сдаваться нельзя, по крайней мере, добровольцам точно. К добровольцам у «товарищей» с той стороны отношение хуже, чем к кадровым военным. Пощады нет, возможно, даже до обмена не доживёшь.

Е.З.: Никогда не забуду один случай. Мы в одном городе завод нефтеперерабатывающий брали штурмом, и в подвальном помещении под замком нашли восемь бойцов ВСУ. Их командир загнал в этот подвал, закрыл их на замок. Своим, видимо, доложил, что вся группа разбита, и покинул позиции. Если бы украинское командование знало, что группа цела, ему бы не разрешили уйти, приказали бы дальше сражаться. Поэтому таким образом решил спасти свою жизнь.

Я сам в плену не был, но в окружении побывать пришлось. На короткий отрезок времени логистические цепочки оказались повреждены. Вода, медикаменты закончились, из еды – только то, что сам поймаешь. Крыс ловили, жарили на костре и ели. Раненые среди нас были. Уже был готов «продать себя подороже», сидел, обложившись гранатами, но вовремя подошли наши товарищи, удалось отбиться.

На передовой никогда не знаешь, как день сложится, сколько времени займёт выполнение задачи. Можешь выйти на час, а вернуться через неделю. Начинаешь разведку боем – а потом бой на шесть часов, и против твоих четырёх человек – три взвода противника, БМП и миномёты.

Дома в деревнях все стояли брошенные, очень мало кто оставался из местных жителей. В Золотарёвке женщина одна осталась, старушка, мы её подкармливали, едой с ней делились. Получается, у всех «дети полка», а у нас была «бабушка полка». У неё ближайшие родственники в Киеве были, не могли никак её забрать. Мы её передали федеральным войскам, а потом за ней всё-таки родственники приехали – не из Киева, с нашей стороны. Мы как раз Лисичанск освободили, город стал российским и её родные туда забрали.

Там небо серое, всё серое. Даже когда солнце светит. Поэтому, вернувшись на гражданку, хочется бесконечно радоваться, что цветочек растёт, птички поют, небо чистое. Это всё становится очень ценным.

Ассистент кафедры неврологии и психиатрии НовГУ, заведующий дневным стационаром Новгородского клинического специализированного центра психиатрии Виктор Алексеев: Абсолютно все ветераны боевых действий нуждаются в психологической помощи – даже те, у кого не развивается ПТСР. По большому счёту, полной адаптации к таким экстремальным условиям не происходит ни у кого, человек просто не способен долго жить в таких обстоятельствах. Адаптация весьма ограничена и заключается в том, что мы переходим в «режим выживания». Главной задачей становится любым способом сохранить свою жизнь. И те действия, которые помогали человеку выжить, потом надолго закрепляются в поведении, на уровне рефлексов. Например, самая простая классификация реакций на стресс – «бей, беги, замри». И любая из этих реакций, показавшая свою эффективность на фронте, может включаться у человека уже в мирной жизни, в ситуациях, которые требуют других решений. Например, человек падает на землю или прячется в кусты при любом звуке, похожем на полёт дрона. Или не может спать, если рядом не лежит его оружие, с помощью которого он сможет отбиться от врагов. Проявления могут быть самыми разными. И без квалифицированной помощи с этим не справиться.

 Как будет работать «Новгородский рубеж»

— Программа охватывает все сферы: психологическую, психиатрическую, социальную, юридическую поддержку, содействие в трудоустройстве и профессиональной адаптации, — рассказывает одна из разработчиков, старшая медсестра клиники №1 Великого Новгорода Юлия Лебедева. — С каждым из вернувшихся бойцов будем работать как минимум один год: с момента его выявления через военкомат, больницу, учреждение соцзащиты — и до полной устойчивой интеграции в мирную жизнь. Первый контакт устанавливают равные консультанты – как показывает опыт, участники боевых действий скорее доверятся человеку, у которого есть такой же опыт, чем сугубо гражданскому.

При первой встрече консультант проводит всестороннее интервью: спрашивает о здоровье подопечного, социальных связях, жилищных условиях, работе или учёбе, выясняет, есть ли юридические проблемы. А также оценивает психологическое состояние собеседника. При этом используются валидированные инструменты диагностики: шкала PCL-5 для оценки риска ПТСР, HADS — для выявления тревоги и депрессии, дополнительно — шкалы гнева и суицидального риска.

По результатам встречи куратор и подопечный вместе разрабатывают индивидуальный план сопровождения. При необходимости направляют за экстренной помощью к психиатру. Организуют индивидуальные консультации и группы помощи с психологами. Помогают оформить необходимые документы, получить льготные выплаты и так далее.

— Сопровождение завершается при достижении целей: стабильное психоэмоциональное состояние, трудоустройство или обучение, сформированная социальная поддержка, — пояснила Юлия Лебедева. — Проводится повторная диагностика с применением PCL-5 и HADS. Формируется индивидуальный план самостоятельности для преодоления возможных сложностей. Пост-поддержка включает периодические встречи с куратором, доступ к группам взаимопомощи и горячей линии, а также приглашения на общие мероприятия программы.

Одним из вспомогательных инструментов станет специально разработанная компьютерная модель, которая, исходя из набора данных по каждому человеку, сможет выстраивать прогноз и давать индивидуальные рекомендации по работе с ним.

— Модель основана на обучающихся нейросетях, её задача — провести причинно-следственный анализ и построить модель вероятного поведения человека, — рассказывает Дмитрий Богатырёв. — Мы загружаем в аналитическую систему всю совокупность данных: результаты психологических тестов, глубинное интервью, обстоятельства жизни человека. Обработав их, система выдаст алгоритм упреждающих действий, в котором прописаны не только цели, но и меры на случай негативных сценариев. Например, цель — оформить справку. Прогноз: при отказе вероятность психологического срыва — 65%. Меры — за три дня до визита в инстанцию равный консультант проводит сессию по управлению гневом, а юрист выстраивает упреждающую схему. Таким образом, мы работаем не с последствиями кризиса, а предотвращаем его.

Предполагается, что центральный офис «Новгородского рубежа» будет создан в Великом Новгороде, опорные пункты в районах Новгородской области разместятся на базе больниц, учреждений соцзащиты и ветеранских организаций. Для работы с жителями отдалённых поселений будут использоваться мобильные выездные бригады и дистанционный формат.

Главная группа риска

Особое внимание «Новгородский рубеж» будет уделять ветеранам со сложной жизненной ситуацией. В частности – тем, кто ушёл на фронт из мест лишения свободы. Зачастую это люди с нарушенными социальными связями, жилищными проблемами, склонные справляться со стрессом с помощью деструктивных действий. К травмирующему опыту отбывания наказания присоединяется не менее травмирующий боевой опыт, плюс навыки обращения с оружием, полученные на СВО. Бывшие заключённые – одна из главных «групп риска»: социально, психологически, юридически. Однако авторы программы уверены: помочь этим людям вернуться к нормальной жизни можно. Более того – необходимо.

– К ним общество относится, мягко говоря, настороженно, – говорит Дмитрий Богатырёв. – Бывший зэк, да ещё побывавший в «горячих точках» – это стигма. Но хорошо бы, конечно, индивидуально с людьми работать, а не грести всех под одну гребёнку. Могут ли такие люди исправиться? Однозначно могут, сто процентов. Я лично знаю людей, которые из колонии на фронт шли добровольно и воевали геройски. И тех, кто сейчас живёт нормальной мирной жизнью – например, один мой бывший сослуживец. У него отсутствует конечность, ему дали протез, у него своё маленькое дело, он активно участвует в мероприятиях Фонда «Защитники Отечества», ездит на соревнования.  Потому что у тех, кто побывал «там», у них абсолютно система ценностей меняется. После того, как ты стоял на пороге в вечность, но чудом, по воле бога и товарищей, остался жив – ты сюда приходишь уже с иным пониманием жизни, принципов справедливости, братства, любви. А вот как раз ярлыковое мышление общества очень мешает их возвращению к мирной жизни.

Чтобы не допустить возвращения к криминальному прошлому, подопечных, после оказания «первой помощи» с документами, здоровьем, жильём будут привлекать к патриотической работе, общественным мероприятиям. А главное – помогут устроиться на работу или получить образование. Для этого «Новгородский рубеж» будет сотрудничать с образовательными организациями и предприятиями региона.

«Наша передовая теперь здесь»

Первым подопечным «Новгородского рубежа» стал как раз участник СВО, отбывавший срок в местах лишения свободы. С фронта он вернулся около двух лет назад, но до сих пор – в состоянии кризиса.

– История стандартная: человеку сложно социализироваться в текущей обстановке, – рассказывает Дмитрий Богатырёв. – Причём, что касается поддержки со стороны государства – фонд «Защитники Отечества» её отработал на пять с плюсом, человек получил все льготы, которые ему положены. Проблемы именно психологические, с вхождением в современные реалии, пониманием гражданской жизни. У нас состоялась первая встреча, я считаю, что она прошла отлично. Мы установили контакт, выявили проблему, начали её решать. И человек уже на следующий день дал нам обратную связь, поблагодарил, что нас очень подбодрило. Понятно, что это непростой случай, мы простых случаев вообще не ждём. Мы работаем как реанимация. Мы сами были «сложными случаями» в своё время. И, если бы к нам в какой-то момент пришли бы с такой помощью, может быть, мы быстрее пришли бы в себя. В общем, теперь, наша передовая – здесь.

Проект получил одобрение со стороны аттестационной комиссии, в состав которой вошли заместитель председателя правительства Новгородской области Анна Тимофеева, министр труда, семейной и социальной политики Светлана Семёнова, руководитель областного филиала фонда «Защитники Отечества» Владимир Харламов, директор Педагогического института НовГУ Анатолий Пермяков, заведующая кафедрой психологии Елена Петрова.

По планам Минтруда Новгородской области и НовГУ, образовательная программа «Технологии ресоциализации участников СВО» будет реализовываться и в дальнейшем, так как в регионе остро стоит вопрос подготовки «равных консультантов».