«Архивный десант» НовГУ изучил истории нацистских расправ над новгородцами

В марте студенты НовГУ присоединились к акции «Архивный десант». Будущие историки работали с документами о немецкой оккупации новгородских территорий во время войны. Они изучали показания пострадавших и отчёты советской комиссии по расследованию нацистских преступлений. Работа в архиве помогает студентам из цифр и сухих формулировок восстановить биографии людей, заставших одно из самых страшных событий в истории Новгородской области.

Пропустить через себя

Студенты третьего курса кафедры истории России и археологии НовГУ Константин Маяцкий и Анастасия Ткаченко после университета планируют работать учителями истории и обществознания.

— После изучения этих документов по-другому будешь рассказывать школьникам о Великой Отечественной войне, — говорит Анастасия. — Это будут не просто даты, а истории нашей земли, с помощью которых дети нагляднее увидят события 75-летней давности. Если говорить пафосно, они пропустят их через себя.

В 2021 году в «десанте» участвует 10 студентов. Каждый изучает по пять архивных дел.

— Работа занимает пару месяцев, — отмечает Константин Маяцкий. — Историк должен уметь работать с документами. Держишь в руках свидетельства, описи — и понимаешь, способен ли ты к анализу. Такая работа даёт и новые знания о войне: невозможно относиться к ней формально. Когда перед тобой лежит стопка из 357 дел о том, как разрушали церкви только в одном районе Новгородской области, буквально проживаешь фразу «война была везде».

В вузе будущих историков обучают критике источника по следующим критериям — время и место создания документа, авторство, условия создания документа, специфика почерка и даже качество бумаги.

— Студенты должны сложить элементы в единое целое и оценить достоверность документа, — говорит доцент кафедры истории России и археологии НовГУ Наталья Федорук. — В основе процесса — принцип известного русского режиссёра «Не верю». Документ должен убедить критически настроенного историка. Это повышает профессиональный уровень студентов и приносит пользу обществу в виде новой исторической информации.

По словам студентов, работа с архивными документами не всегда оказывается простой — не только с профессиональной, но и с эмоциональной точки зрения.

— Ведь мы изучаем данные об убитых, замученных, — рассказывает Анастасия Ткаченко. — Эмоции от такой работы неоднозначные. У меня богатое воображение, поэтому я проживаю каждый эпизод из жизни людей, которые прошли войну. Одна из самых шокирующих для меня историй за время работы в «Архивном десанте» — про семью, которая просто выходила их бани. Маленький ребёнок, бабушка и мама... — немцы расстреляли их просто так. Читать такое спокойно невозможно. Мы работаем со списками, где указывается возраст расстрелянных и повешенных мирных жителей. Среди убитых много тех, кому ещё и 18-ти не исполнилось.

«Не все успели вернуться»

Заведующая отделом использования документов Государственного архива Новгородской области Екатерина Михайлова рассказывает, что темой нацистских преступлений против мирного населения активно интересуются уже несколько лет.

— До этого долго поднимали тела павших, внимание было сфокусировано на солдатах, — говорит Екатерина Михайлова. — Мирные жители, которые оказались на оккупированной территории не по своей вине, если можно так сказать, оставались в тени истории. Подобные случаи интересовали тех, кто изучал историю своей семьи. В результате накопился значительный пласт сведений о трагедии войны — только с другой стороны.

В 90-е годы в Великом Новгороде был опубликован сборник из 60-ти документов новгородской областной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Её организовали в 1944 году. Члены комиссии опрашивали мирных граждан, которые находились на оккупированных территориях. Они рассказывали, что видели, что пережили. Называли фамилии угнанных, расстрелянных. Большой срез опросов относится к 1945-1946 годам. За 1944 осталось мало сведений. В 1948 году комиссия прекратила работу — документы поступили на хранение в архив. До 1982 года на них стоял гриф «секретно».

Были в работе той комиссий и трудности.  

— Иногда комиссия приезжала в населённый пункт, заходила в сельсовет и понимала, что местных жителей тут не осталось вовсе, — рассказывает Михайлова. — Всех угнали на Запад, не все успели вернуться — многие смогли приехать обратно только в 1947-м, 1948-м годах. Поэтому члены комиссии часто составляли акты о том, что местное население о нацистских преступлениях и нанесённом ущербе опросить невозможно. Часто подобные ситуации возникали на территориях Старорусского, Полавского районов.

При этом нацисты не стремились устраивать показательные казни в тех местах, где сейчас обнаруживают массовые захоронения местных жителей. Уцелевшие вспоминают, что привозили людей на грузовиках, содержали в комендатурах. Оттуда выводили группами, после раздавались выстрелы. Поэтому одна из больших задач при работе с архивами — установить имена людей, которых свозили в комендатуры для последующей казни.

Сейчас мы можем сказать, что под нацистские планы по уничтожению попадали евреи — в Старой Руссе был наш местный холокост, почти всё местное население было убито. Уничтожали цыган, инвалидов, душевно больных. Тут можно вспомнить историю Колмовской больницы и инвалидный дом на станции Пола. Часть пациентов больницы, 200 человек, убили медикаментозно — до сих пор неизвестно, куда их увезли. Часть уморили голодом. Хотя санитары, пока могли собирать хоть какую-то еду с ближайших огородов, пациентов подкармливали.

Екатерина МихайловаЗаведующая отделом использования документов Государственного архива Новгородской области

На станции Пола нацисты сразу запретили местным жителям подкармливать инвалидов, поэтому все они просто умерли от голода. Когда началось отступление, немцы собрали с окрестных деревень жителей, которых хотели угнать в Германию.

— Людей временно разместили в стенах инвалидного дома, где уже никого не осталось. Но части Красной армии подходили всё ближе. Тогда нацисты просто закрыли все двери в здании — и подожгли его. Всех, кто пытался выскочить, тут же расстреливали, — говорит Екатерина Михайлова.

По словам Михайловой, восстановить полную картину происходившего на оккупированных территориях мешает и то, что часть архивов до сих пор хранится в Германии. При отступлении некоторые части Вермахта забирали документы с собой. На оккупированных территориях немцы создавали комендатуры и управы. От них остались некоторые документы по хозяйственной деятельности — например, паспорта, которые выдавались местным жителям, распорядок дня на территории, правила перехода между населёнными пунктами.

— Есть штрафные журналы, из которых можно узнать, за что штрафовалось местное население. Но там о расстрелах и повешениях не рассказывается — документы эти о хозяйственной жизни. Всё, что касается казней, находится в архивах ФСБ. Но туда, как вы понимаете, просто так не пускают. Эта информация до сих пор находится под грифом «секретно», — отмечает Михайлова.

Подкрепить теорию практикой

Куратор молодых историков в «Архивном десанте», доцент кафедры истории России и археологии Наталья Федорук считает акцию важным профессиональным вызовом для студентов.

— Умение работать с историческими источниками формирует компетенции профессионального историка, — отмечает Федорук. — Недостаточно просто знать историю России, нужно знать, где эту самую историю брать. Студенты подкрепляют теорию, которую получают на лекциях, практикой.

Куратор отмечает, что работа студентов в «десанте» может вырасти в курсовые, дипломные или другие исследовательские работы.

— Мне кажется, настало время наполнить масштабные картины войны судьбами реальных людей, — считает Федорук. — И работа в архивах даёт нам, историкам, такую уникальную возможность.

Фото: Светлана Разумовская