В истории всё повторяется: политическая «олигархизация» ганзейского Новгорода и «санкции» средних веков

Прошедшая в Новгородском университете международная конференция по истории Ганзейского союза оказалась новаторской сразу по нескольким аспектам. Во-первых, Ганза рассматривалась как феномен, затронувший все сферы жизни городов-участников союза. Обычно обсуждение сводится только к торгово-экономической проблематике. Во-вторых, некоторые докладчики представили новый цифровой подход к анализу исторического материала. Так, руководитель исследовательского центра Европейского музея Ганзы Ангела Хуан Лин показала на диаграммах, как со временем менялась роль различных городов в жизни Ганзейского союза. Выделить среди докладов наиболее важные не смогли даже организаторы конференции, поскольку проходных выступлений в программе форума не оказалось. Но о некоторых мы всё же расскажем подробно.

«Олигархизация» политического строя в ганзейском Новгороде

Ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Павел Лукин (на фото 1) озвучил результаты анализа ганзейского документа 1425 года. Послание представителя торгового союза Хермана Дудинга из Новгорода в Дерпт пролило свет на значение понятия «старый посадник». По словам Лукина, этот феномен отражает «олигархизацию» новгородского республиканского строя.

Учёный сопоставил два варианта толкования понятия. Традиционный принадлежит Василию Ключевскому. Он считал, что «старые посадники» были «отставными сановниками». Они могли входить в состав боярского совета, пользоваться влиянием в своих концах и даже занимать посты кончанских старост. Противником такой интерпретации выступил академик Валентин Янин. Он утверждал, что старые посадники выполняли роль главных, а не были бывшими.

Дудинг прибыл в Новгород с посольством для урегулирования конфликта с Ганзой. Его причиной стало ограбление новгородских купцов в Ливонии. Павел Лукин акцентировал внимание не на содержании, а на месте проведения встречи ганзейских посланников с новгородцами: «В последний раз они указали нам перед русскими купеческими старостами, чтобы мы их взяли с собой и отправились к тысяцкому. Мы так и сделали, и пошли тогда к тысяцкому; он был в доме у старейшего посадника по имени Фома».

Причём в послании на немецком «старейший посадник» звучит как «oldesten borgermester». «Прилагательное olt (превосходной степенью которого является oldeste), как и древнерусское «старый», могло означать и «старый по возрасту», и «древний, давний», и «прежний, бывший раньше», – пояснил Лукин.

Также исследователь останавливается на имени посадника – Фома. По летописям известны два новгородских посадника первой четверти XV века с таким именем – Фома Иванович и Фома Есифович. Также в списках посадников, занимавших этот пост в 20-е годы, числятся Филипп Фомин и Василий Фомин. Последний вполне мог быть степенным посадником в июле 1425 года, поскольку он упоминается в договоре августа-сентября 1424 года с великим князем Василием Тёмным. Василий Фомин, по мнению Павла Лукина, мог быть сыном одного из посадников по имени Фома, занимавших эту должность в начале XV века.

«Это означает, что новгородский посадник не просто случайно забрёл в дом некоего «старейшего посадника» Фомы, а вёл переговоры с немцами на отчинном боярском дворе, принадлежавшем ещё живому его отцу, – рассуждает учёный. – Отсюда однозначно следует, что «старейший/старший» посадник – это не особый привилегированный посадник, а именно бывший посадник. Но, как это часто бывает, истина в дискуссии между сторонниками «традиционной» и «новаторской» концепций, скорее всего, лежит посередине. «Старые посадники», с формальной точки зрения, были именно бывшими. Возникновение термина в первой половине XV века свидетельствует об эволюции республиканского строя в направлении его большей «олигархизации». Это был верно подмечено Валентином Лаврентьевичем Яниным. Об этом говорит уже само оформление «старых посадников» в качестве категории элиты, состоящей из бывших магистратов, которые после пребывания в должности из этой элиты не выпадают».

Таким образом, Лукин склонился к мысли об ошибочности интерпретации понятия «старый посадник» академиком Яниным. В то же время, по словам историка, его предположение только подтверждает одну из главных концепций Янина – о становлении берущей реальную власть в свои руки боярской родовой аристократии. Её ярким подтверждением учёный назвал факт проведения международных переговоров в усадьбе бывшего посадника, являющегося отцом действующего.

Торговля, политика и «международные санкции» в Средние века

Ещё один доклад, в котором ганзейская история выглядит как отражение современности, представил профессор Латвийского университета Илгварс Мисанс. Учёный рассказал об экономической интеграции средневековых ливонских городов – Риги, Таллина и Тарту – в мир западной цивилизации и их торговых связях с Новгородом и Псковом.

По словам Мисанса, в последние годы появилась новая трактовка отношений между ливонскими городами. Традиционно считается, что Рига, Тарту и Таллин всегда выступали на международной арене как единая, сплочённая сила. Однако в новейших исследованиях обращается внимание на амбиции Риги как крупнейшего из трёх городов. По оценкам учёных, она претендовала на роль «своего рода второго Любека на восточном берегу Балтийского моря». В подъёме эстонских городов в Риге заинтересованы не были. Поэтому Тарту и Таллину пришлось опираться на поддержку немецких Любека и Висбю.

«Один из случаев, когда прослеживается несовпадение взглядов и позиций трех крупнейших ливонских городов связан с разногласиями, возникшими в 1363 году в связи с попыткой Риги реформировать систему управления ганзейского торгового двора в Новгороде, – отметил профессор Мисанс. – Рижане предложили изменить порядок, который предусматривал занятие должностей двух старост двора исключительно гражданами Любека и Висбю, добавив к ним третьего старосту. Эта должность должна была быть закреплена за Ригой. Данный шаг, свидетельствующий о стремлении Риги повысить свое значение на Востоке ганзейского пространства, не нашёл поддержки ни среди обитателей новгородского торгового двора, ни руководства заинтересованных городов. Не поддержали Ригу и Таллинн с Тарту, которые тем самым приняли сторону Любека и Висбю».

В результате, между ливонскими городами произошёл негласный раздел сфер влияния. Рига стала больше ориентироваться на торговлю по Даугаве. Таллин стал основным перевалочным пунктом в ганзейском товарообмене с Новгородом. А Тарту наладил торговлю как на новгородском, так и на псковском направлениях.

Сбалансировав свои интересы, ливонские города постепенно стали играть всё большую роль в посредничестве между Ганзой и Новгородом.

«При построении отношений с русскими торговыми городами они не раз брали инициативу на себя, предпринимая шаги, последствия которых отражались на всей ганзейско-русской торговле, – рассказал Илгварс Мисанс. – Так, например, в 1385/1386-х годах первоначально торговую блокаду против Новгорода и Пскова объявил съезд ливонских городов, и лишь впоследствии она стала общеганзейским мероприятием.

Похожая ситуация сложилась в контексте войны Ливонского ответвления Тевтонского ордена с Новгородом в 1443-1448 годах. Совокупность ссор, противоречий и мелких конфликтов привели к тому, что в 1442 году ганзейско-русские торговые отношения были прерваны. Ливонский магистр запретил русским купцам посещение орденской территории, в ответ на что были арестованы обитатели ганзейского двора в Новгороде. Любек и другие западные города предоставили ливонским городам полную свободу действий для их освобождения. Рига, Тарту и Таллинн вновь решили применить грозное орудие общеганзейской торговой блокады, и весной 1443 года был введён полный запрет на торговлю с русскими».

«Санкции» были отменены только после окончания войны новгородцев с тевтонцами. А во второй половине XV века торгово-политическая обстановка на Балтике начала меняться. После присоединения Новгорода и Пскова к великому княжеству Московскому сами ливонские города стали основным центром торговли между Ганзейским союзом и русскими землями.

Подводя итог, Мисанс отметил согласованность поздней политики ливонских городов на восточном направлении. В составе Ганзейского союза они представляли собой автономную региональную группу. Это соответствовало общеганзейским тенденциям.

***

В общей сложности, за два дня конференции по истории феномена Ганзы было представлено 23 доклада. Организаторы форума отметили, что в будущем его формат необходимо расширять.

– Двух дней нам просто не хватило, – сетует директор Центра сотрудничества со странами Северной Европы и Балтии Новгородского университета, заведующая кафедрой всеобщей истории Валентина Грохотова. – Очень хороший потенциал есть в археологической составляющей, работе с источниками и историографией. В будущем мы будем иначе структурировать конференции и расширять количество участвующих экспертов. Большую ганзейскую конференцию мы планируем проводить раз в два года. А в промежуточные годы в Новгородском университете хочется организовать форум для молодых исследователей – магистрантов и аспирантов. Таким образом, наш город станет центром изучения Ганзы.

Фото: Светлана Разумовская.