Екатерина Морозова

Директор Открытого университета «Сколково»: «У НовГУ и его студентов есть огромный потенциал»

В сентябре 2018 года в Гуманитарном институте НовГУ имени Ярослава Мудрого работала «Лаборатория по генерации идей технологических проектов». Организаторами стали Фонд «Сколково» и Открытый университет Сколково (ОтУС) совместно с Университетом НТИ «20.35».

Открытый университет Сколково (ОтУС) — программа Фонда «Сколково» по привлечению, вовлечению и интеграции студентов, аспирантов, молодых учёных с научно-технологическими и предпринимательскими компетенциями в инновационную экосистему России. Открытый университет Сколково — площадка для регулярного взаимодействия всех субъектов инновационной экосистемы России.

В течение трёх дней студенты НовГУ вместе с командой экспертов работали по основным направлениям рынка НТИ: Аэронет, Нейронет и Технет. А руководила работой лаборатории директор ОтУС Екатерина Морозова.

Екатерина Морозова — директор Открытого университета Сколково. Закончила с отличием философский факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. Работала в одной из ведущих российских ивент-компаний. В портфолио: совместные конференционные проекты с РСПП и Деловой Россией, федеральными органами законодательной и исполнительной власти, Российско-германским экономическим советом, Экспертным советом при Администрации Президента РФ и др. До прихода в Фонд «Сколково» работала заместителем руководителя в Институте проблем безопасного развития атомной энергетики РАН.В Фонде «Сколково» работает с 2011 года заместителем руководителя Открытого университета Сколково. С 2017 года — директор ОтУС.

— Такую лабораторию мы проводим впервые в России, — рассказала нам Екатерина. — Изначально мы планировали провести её в «Сколково», но благодаря настойчивости руководства НовГУ решили пилотировать проект здесь.

— В чём задача этой лаборатории?

— Мы видим её как очень мощный инструмент для появления сильных и перспективных молодёжных проектов. Мы — Открытый университет «Сколково» — уже семь лет работаем с разными проектами в разных городах — и в университетах, и в колледжах, начинаем  работать и со школьниками... И видим везде одну и ту же проблему, когда переходим к стадии «упаковки», продвижения определённого проекта. А именно: если в основе проекта лежит слабая идея, то, как его ни продвигай, он зайдёт в тупик. Потому что сама его идея была никому не нужна или морально устарела. Поэтому в этом году мы запустили новую образовательную программу «Лаборатория по генерации идей» — чтобы на старте у студентов появлялись сильные идеи, чтобы они могли эти идеи проверять или валидировать.

— И по каким критериям отбираются хорошие идеи?

— Есть несколько требований, которые нужно соблюдать, чтобы у вас получился успешный проект. Первое — это масштабируемость идеи, то есть возможность реализовать её не только в том месте, где ты её придумал, но и иметь ещё какие-то рынки — за пределами региона, может быть, даже за пределами России. Это очень важный критерий, по которому сейчас нужно проверять все идеи. Есть и другой вариант — придумать что-то уникальное, чтобы на определённом сегменте рынка вы были единственным поставщиком или разработчиком.

Второе — это жизнеспособность идеи. Нужно просто задать себе вопрос: «Кому это нужно?», определить своего потребителя. Большинство пытается угадать интуитивно, а мы учим делать это обдуманно. Учим ребят, что, придумав свой проект, нужно в первую очередь обсуждать его с потребителем, для которого они будут работать. На этом этапе отсеивается множество изначально нежизнеспособных идей, потому что нет таких вещей, которые нужны абсолютно всем.

— Чем именно занимаются участники лаборатории?

— Большинство работы — это работа в группах, где нужно уметь быстро договариваться вокруг очень сложных идей. Например, в первый день мы провели игру на принятие решений в условиях цифровой экономики. Это деловая игра, которая отыгрывает сценарий принятия решений на уровне правительств и министерств. И мы в эту игру с небольшими адаптациями сыграли с вашими студентами, чтобы они умели вот в таких рамках думать — думать, как правительство, думать, как государство, думать, как регион. Самое главное, чему мы учим ребят, — пониманию того, какие люди нужны в команде, чтобы сформировать идею. Ещё одна важная штука — это умение коммуницировать друг с другом.

Кстати, эта игра позволила им объединиться в очень эффективные группы. Мы выявили среди ребят и исследователей, и инженеров, и творческих людей, и предпринимателей. И в результате у нас появились очень интересные команды.

— Какие результаты ожидаются от лаборатории?

— Часто на таких программах нас спрашивают: а сколько будет проектов? А получат ли они деньги? Но важно понять, что, когда мы говорим о студентах, главное — сформировать у них навыки, а уж проекты потом появляются у них сами собой. Бессмысленно ждать проекта от людей, которые не умеют делать проекты — сначала их надо научить, а потом уже ждать результата. Основная проблема российских университетов как раз в том, что от ребят требуют проекты, но делать их не учат. А это целое искусство, целая наука, которую даже взрослые осваивают иногда в течение полугода.

— Как же, по-вашему, должна измениться сфера высшего образования?

— На мой личный взгляд, университеты в ближайшие 50 лет будут существенно меняться, потому что их заставляет это делать сама жизнь. В первую очередь университет должен становиться гибче, потому что сейчас люди хотят получать образовательный результат не за четыре года, а за полгода, за год, за два.

Другая причина для перемен в том, что знания сейчас очень быстро устаревают. Чтобы идти в ногу со временем и быть научно ориентированным, университет должен сотрудничать с ведущими учёными в ведущих областях знаний, привлекать их к преподавательской работе. В современном образовании часто встречаются ситуации, когда люди читают лекции в тех областях, в которых они никогда не работали как исследователи; или рассказывают, как проектировать те или иные объекты, но никогда их не проектировали, и т.д. Мне кажется, такие люди должны со временем уйти. Их не должно быть в стенах университета, если он хочет остаться таким же востребованным, каким был десять, двадцать, тридцать лет назад. Иначе университет начинают теснить другие формы образования: открытые программы дополнительного образования, онлайн-образование и даже различные кружки.

— А что вы можете сказать о будущем НовГУ?

— Я не могу давать экспертную оценку тому, что происходит в университете, могу лишь сказать на уровне собственных ощущений. У Новгородского университета есть огромный потенциал, чтобы стать привлекательным местом для студентов, — даже просто из-за географического положения. Великий Новгород расположен между Москвой и Санкт-Петербургом — от Москвы ехать буквально четыре часа на «Сапсане», от Петербурга — два часа на машине. Кроме того, здесь прекрасная природа, безумно интересная, насыщенная культура, — а последний фактор очень важен для того, чтобы университет мог состояться. Вот школу можно построить хоть в поле, колледж можно организовать при заводе. А университет должен создаваться в месте, где есть высокая концентрация каких-то ценностей или развитая индустрия, как в Кремниевой долине.

Здесь, в Новгороде, великолепная культурно-историческая основа, и я считаю, что у университета есть большое будущее, если он научится работать с культурным наследием при помощи современных технологий.

— Вы видите потенциал у студентов НовГУ?

— Я вижу этот потенциал даже по тому, как они вовлекаются в диалог, и по тому, как они проявляют себя в групповой работе. Не в каждом московском университете студентов можно так быстро ввести в активную деятельность. Здесь ребята уже и настроены, и раскачаны, всё-таки они были отобраны из нескольких тысяч студентов НовГУ как самые активные и, наверно, самые авантюрные. Поэтому, конечно же, потенциал у ребят есть.

Фото: Светлана Разумовская, обложка — http://www.russedina.ru/.