Невероятные приключения сирийца-стоматолога на «Родине России»
За семь лет в Великом Новгороде сириец Язан Аль Тавил успел съехать из студенческого общежития, потерять велосипед, почти угодить в полицейское отделение, узнать, что холодец не десерт, двести раз перечитать учебник по анатомии человека, получить красный диплом стоматолога, пару раз выпить водки, переплыть Волхов и прыгнуть с парашютом. Это далеко не полная хроника русской жизни сирийского выпускника Института медицинского образования НовГУ. Но, судя по его планам, минувшее — это совсем цветочки.
Ну, приехали
На руке Язана дорогие часы, на лице опрятная небритость, в ладони — стакан мохито со льдом. За часовую с лишним беседу он не сделает ни одного глотка.
На русском Язан изъясняется с небольшим акцентом — и на удивление почти не путается в согласовании слов. Сразу видно, человек был связан с Россией давно — даже тогда, когда ещё ни слова по-русски не понимал.
А завертелась эта история, когда друзья из российского культурного центра в Ливане пригласили 21-летнего Язана на разговор.
— Они посоветовали мне ехать учится в Россию, в Санкт-Петербург. Я тогда даже не знал — что это, где это. Но мне показали фотографии. И я... просто... ой-и-и, — Аль Тавил поднимает руки кверху, как бы от восхищения. — На снимках в этом городе всё было такое красивое. И я решил, что я точно поеду туда учиться. Позвонил родственникам, рассказал о решении.
Суровые российские широты привыкший к теплу Язан предпочёл жарким Ливану и Сирии, которые называет Родинами. Да-да, у него их целых две.
— Сначала, но очень недолго, мы жили в моём родном городе — Эс-Сувайдо в Сирии. Ещё у нас много родственников в Ливане, поэтому мы ездили часто между двумя странами, — говорит выпускник.
Родители Язана поддержали решение сына поехать в Россию для обучения стоматологии, в которую когда-то его и направили. Всё-таки семья врачей — самый что ни на есть намек на продолжение профессиональной династии. Отец Язана — многопрофильный доктор, возглавлявший в своё время службу парамедики в Саудовской Аравии. Мать — врач, преподаватель. Несколько лет назад переехала в Германию, где изучает немецкий язык и занимается защитой прав человека. Брат также пошёл по медицинской стезе — заканчивает последний курс немецкого медицинского института.
Сам же Язан Аль Тавил в юношестве и не думал о врачевании. Он с детства мечтал о небе.
— Я хотел учиться на пилота, но вся моя семья — врачи. И они были против того, чтобы я летал, настаивали на медицине. До отъезда в Россию я учился во французском университете в Ливане на зубного техника — образовательный процесс там идёт на французском и английском. Такая специальность позволяла начать обучение стоматологии. Хоть я и хотел стать пилотом, со временем стоматологию полюбил всем сердцем, — рассказывает Язан Аль Тавил.
Попасть на русские просторы ему помогла программа для обучения иностранных студентов в России «РАКУС». Но университеты столь желанного для Язана Санкт-Петербурга с ней почему-то уже не сотрудничали. Сирийского студента оставили перед выбором, с которым и не многие россияне справятся — Великий Новгород или всё-таки Нижний.
— Друзья мне сразу посоветовали Нижний — мол, большой город, недалеко от Москвы. Его я и выбрал — точно помню, что в заявке написал НИЖ-НИЙ Новгород. В «РАКУСЕ» мне сказали купить билет на самолёт в Санкт-Петербург. Там меня должны были встретить и довести до города, где предстояло учиться.
Перелёт. Встреча. Автобус из аэропорта. Дорога, по расчётам Язана, должна была быть долгой. Перед полётом он зачекал карту России и понял — до Нижнего путь неблизкий. Но на его удивление, занял он каких-то два с половиной часа.
— Мы приехали на какой-то автовокзал, — вспоминает Язан. — Все выходят, я сижу в салоне. Водитель мне кричит: «Выходи». Я не понимаю, где я и что происходит. Стою на улице, каким-то образом ловлю машину. Прошу таксиста отвезти меня в университет. Я тогда ни слова по-русски не понимал — и то, что водитель меня понял, это просто чудо. Я тупо повторял ему с диким акцентом: «Университет, университет». Ну он и привёз меня в главный корпус. Только дверь там была закрыта.
Следующей локацией первого дня в России для Язана стала видавшая многое улица Саши Устинова — там есть университетские общежития. По доброте душевной новгородский таксист отвёз сирийского туриста именно туда, правда, было не особо понятно зачем.
— Я зашёл там в какую-то дверь, пытался что-то сказать. Но никто меня не понял, — вспоминает Язан. — В итоге я вернулся в машину и грустно попросил отвезти меня обратно. На удивление, таксист опять меня понял. Привёз на вокзал. И я уже тогда удивился, что он ни на рубль меня не обсчитал, взял ровно, сколько должен был. Такое ведь редко бывает, да?
Так первый встреченный Язаном русский человек принёс тому первое искреннее удивление. А второе себя ждать не заставило. Наступал вечер — и сюрпризом для нашего восточного парня стала очень прохладная погода. Пока заблудившийся сириец прикидывал, каково это — проводить первую ночь в РФ на привокзальной лавке, — от платформы к платформе уже несколько часов бегали представители Новгородского университета. Они всё пытались найти «того самого» иностранного студента из Сирии. Но тот оказался чересчур стремительным.
— Меня привезли в общежитие. И через день встречаю там студента, который вроде тоже приехал и из Сирии. Он-то мне и объяснил, что есть Новгород Великий, а есть Нижний. Кто перепутал документы до сих пор непонятно, — говорит Язан.
Почему-то есть чёткое подозрение, что в тот момент в голове у него громко раздавались удивлённые восклицания. И, возможно, уже тогда они всецело состояли из крепкого русского мата.
Анатомия, здрасьте!
Первые дни в новгородском общежитии, помноженные на специфические для сирийца пейзажи, натолкнули Язана на принятие крайне логичных решений. Подумал: «Пора валить».
— Я сразу понял — чтобы стремиться к лучшему в этом городе, нужно съехать с общежития, — говорит Язан Аль Тавил. — Меня сразу стали отговаривать. Руководители общежития говорили, что один пропаду — не смогу даже объяснить, что мне надо лампочку закрутить. Но всё же договорился. Убедил их тем, что всю жизнь живу один и понимаю все риски. Спустя три месяца в общежитии я снял квартиру.
Вопрос с отдельной жилплощадью был решён, остался языковой. Изучать язык другой страны для Аль Тавила уже стало делом привычным. Он уже свободно говорил на английском, арабском, французском. За это спасибо французскому университету в Ливане. Теперь пришло время основательно браться за русский.
— И тут хочется сказать много хорошего про наших преподавателей на подготовительном факультете. Они проделали большую работу, чтобы мы лучше воспринимали русскую речь, — рассказывает Язан.
Но главным учителем тут, конечно, выступила российская действительность. Общаться с нашими людьми сирийскому гостю приходилось в магазинах, автобусах, кафе. А тут, смотришь, и подфак университетский закончился. Теперь в Институте медицинского образования НовГУ началась учёба по-настоящему.
— У нас были смешанные группы — иностранные студенты вместе с российскими. Это, конечно, совсем другая атмосфера. Люди общительнее, дружелюбнее. Я с первого дня заметил другой уровень. Всё-таки общежитие, подфак не показывают значительную часть хорошей России. А университет раскрывает это сразу. Там будто все любят и уважают друг друга. Всё позитивно, — отмечает Язан.
Но добродушная атмосфера сложной учёбы не отменяет. Особенно тяжело Язану давались профессиональные термины.
— Я помню первый урок анатомии. Надо было рассказывать о позвонках — из чего они состоят, для чего нужны и так далее. Я зазубрил всё очень сильно, но было дико тяжело, путался постоянно. Перечитал этот учебник раз двести, буквально. И вот, во время моего ответа преподаватель смотрел на меня очень круглыми от удивления глазами. С нами в аудитории сидели ещё лечебники. И учитель им говорит, указывая на меня: «Смотрите, лечебники, это стоматолог, да ещё и иностранец, русского языка не знает. А рассказывает лучше, чем вы». Он, конечно, это в шутку сказал. Но это давало мне мотивацию, учиться было ещё интереснее. Поддержка преподавателя ведь может изменить жизнь человека, — говорит Язан Аль Тавил.
Его жизнь изрядно изменилась после приезда в Россию. Что ж, надо признаться, эти широты не оставят никого прежним.
Трудности перевода
Над загадкой русской души Язан начал размышлять как только нелёгкая занесла его в нашу страну. Чтобы найти хоть какие-то ответы на извечный вопрос, сирийский студент отправился в Нижний Новгород.
Ладно, поехал он не совсем за этим. Ещё до начала обучения в НовГУ он думал перевести документы в нижегородский вуз — и учиться там, где изначально планировал. Поезд, остановка в Москве. И вот — тот самый город, с которым всегда и везде путают Новгород Великий.
— Я нашёл институт в Нижнем, — вспоминает Аль Тавил. — Он стоял где-то на горе, у реки, неподалёку от Кремля. Дело было зимой. Я захожу, на русском разговариваю еле-еле. И за мной сразу кто-то бежит, кричит. Я не понимаю что происходит. И тут меня останавливают. Женщина в лицо мне что-то говорит, но я не понимаю. Выяснилось, что её возмущало, что я прошёл без бахил. А я их в жизни не видел. У нас на Родине что-то похожее используют девушки, чтобы голову после покраски волос покрыть.
В общем, ответа на вопрос про загадочную русскую душу в нижегородском университете сирийский парень не нашёл. Но учиться там решительно расхотелось.
— Вернулся я в Великий Новгород со словами: «Это моя судьба», — говорит Язан.
Аль Тавил — человек из общительных, нрава неугомонного. Плавает в открытой воде, прыгает с парашютом, катается на велосипеде. Что до российского колорита, сириец пробовал крещенское купание, русскую баню. Особой формой экстрима считает некоторые блюда русской кухни — например, холодец и горчицу.
Язан признаётся, что патологически зависим от общения с другими людьми. Хлебом не корми, дай у кого-то что-нибудь разузнать или поделиться историей из жизни, размышлением философским.
— Я не могу себя изолировать, мне всегда нужны люди вокруг. Это мне и помогло найти общий язык с многими местными. Я люблю Россию, люблю Новгород, но больше всего люблю Санкт-Петербург. В Новгороде хорошо летом, когда солнце — всё красиво, можно купаться. Но зимой этот город будто засыпает, все сидят по домам, нет движения. Новгород — город маленький. Москва — ну очень большая. Питер это золотая середина, там движение есть зимой и летом.
Любовь к движению в студенческие годы Язан предпочитал выражать в передвижении на велосипеде. Только однажды, поставив его в своём подъезде, через полчаса он его не обнаружил. Украли. И тут уже пришлось включать любовь к общению. Ведь надо же как-то налаживать коммуникацию с новгородскими полицейскими.
— Написал заявление. Через три месяца мой велосипед нашли. Позвонили, сказали за ним прийти. Прихожу, вижу — и правда мой велосипед. Я был такой счастливый, поехал сразу кататься, — вспоминает Аль-Тавил.
А после в кремлёвском парке случилось нечто. Из-за того, что Язану вернули транспорт, он передвигался по городу хоть и на двух колёсах, но окрылённый чувством человеколюбия. Он испытал непреодолимое желание говорить «спасибо» каждому человеку в полицейской форме. А ведь в кремлёвском парке таких хватает.
— Два сотрудника проверяли документы у молодой пары. И тут я проезжаю мимо, останавливаюсь перед полицейскими. По-русски я тогда изъяснялся ещё неважно, поэтому сказал им такую фразу: «Я украл велосипед (вместо „у меня украли велосипед“ — М.Н), но вы его нашли. Спасибо!». Полицейские смотрят на меня, не понимают, спрашивают — какой велосипед? Я им показываю на свой. Они давай куда-то звонить, пробивать меня — «тут какой-то парень нам в глаза говорит, что украл». А пара, которую полицейские проверяли до этого, просто валялась на асфальте от смеха. Я ещё тогда не понял, чего же им так смешно. В общем, полицейские разобрались, сказали: «Иди отсюда». Что в итоге произошло, я понял только через два года, — смеётся Язан.
Сириец уверен, Россия — это страна без полутонов, где есть чёткое разделение на чёрное и белое. При этом, считает он, в общении с жителями России нужно смотреть не на поверхность, а в глубину.
— Русские — люди в себе. Тут есть замкнутые, негативные. А есть полная противоположность — открытые, позитивные. «Золотой середины» тут почти не встретишь. Некоторые иностранцы сталкиваются с «тёмной стороной», поэтому думают, что русские угрюмые. Мне, например, такие пару раз говорили: «Зачем ты приехал, вали домой». На это я даже не смотрю. Я понял: если ты встретился со светлой, то увидишь — в России живёт добрый, светлый народ, который к чему-то стремится.
За время жизни в России Язан проверил на правдивость множество стереотипов о России. Были среди них и те, которые популярны внутри страны. Первый, негативный — в маленьких городах России плохая медицина, нормальную встретишь лишь в мегаполисах. Аль Тавил, как потомственный медик, вынужден с этим тезисом согласиться. Но о причинах особо не рассуждает. Второй стереотип, тоже популярный среди самих россиян, но им они как раз гордятся: в России самые красивые девушки. Про это Язан отвечает мгновенно и не раздумывая: «Да, это совершенная правда».
Озадаченный
Планы у сирийского выпускника НовГУ, мягко говоря, грандиозные. Язан планирует переехать в Санкт-Петербург, открыть с партнёром стоматологическую клинику. Параллельно с этим хочет преподавать в новгородском мединституте, развивать блоги о стоматологии в YouTube и Instagram, издать три книги по стоматологии.
— Красный диплом для меня — только начало, — улыбается Язан Аль-Тавил.
Не знаю, читал ли он Лермонтова, но строчка «а он мятежный просит бури» ему бы определённо понравилась.
Фото Светланы Разумовской и из архива Язана Аль Тавила
