Начитанные: Сергей Козлов о детских иллюстрированных книгах, которые стоило бы прочитать взрослым
Выпускник НовГУ, сотрудник Новгородского музея-заповедника — Сергей Козлов советует иллюстрированные книги для ребёнка и делится, что сам читал в детстве.
— Первая книга, которую я помню, — «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова с красочными и немного хулиганскими иллюстрациями Виктора Чижикова. Но в пять лет я мало обращал внимания на «картинки». Важен был текст. И однажды мама, устав в очередной раз перечитывать вслух приключения Элли в Волшебной стране, сказала: «Учись сам читать». Дома был типовой советский букварь, а обучение происходило во время приготовления ужинов. После этого, ещё до школы, в топку познания шло всё, что попадалось под руку. Особым шиком считал выбрать книгу потолще с шрифтом помельче. И я очень расстроился, когда родители не разрешили взять с собой к бабушке (сутки путешествовать) 600-страничный том со всей трилогией Николая Носова о приключениях Незнайки.
Читались книги о космосе, физике, математике, ветеринарные справочники. Но до сих пор остаются любимыми сказки, фантастика и фэнтези. А в последние годы пришло понимание важной части книжной культуры — иллюстраций. Я жадно кинулся скупать лучшее на свой вкус, что может предложить отечественное книгоиздательство. Кстати, комиксы о Бэтмэне или манга тоже попадают в списки. Довольно давно графические романы и комиксы по популярным франшизам перешагнули границы незамысловатого чтива для подростков и нестареющих гиков. И в первую очередь благодаря потрясающим художникам. А три месяца назад у меня родился сын. Выбор новых покупок стал более очевиден. О наиболее интересных иллюстрированных изданиях для детей я и расскажу.
Иосиф Бродский и Игорь Олейников
Эти книги составляют своеобразную трилогию: «Рабочая азбука» и «Кто открыл Америку?» вышли в издательстве «Акварель», а «Балладу о маленьком буксире» выпустила «Азбука». Мир поэзии Бродского для детей, с одной стороны, довольно замысловат. Он один из последних литературных гигантов XX века, который не боялся говорить с детской публикой, не сходя с пьедестала своего культурного опыта. Смешное и абсурдное стихотворение «Кто открыл Америку?» или сюрреалистичная «Рабочая Азбука» и взрослого иногда может поставить в тупик. Но лёгкость и харизматичность стиха Бродского превращает чтение в игру-головоломку. Если довериться поэту — обязательно найдёшь выход из лабиринта.
Раннее стихотворение «Баллада о маленьком буксире» другое по настроению и полно невесёлых предчувствий. Но трогательность и всё тот же юмор делают историю работяги-буксира у Невских берегов очень понятной малышам. Эти произведения обязательно нужно читать вслух. И в это время наслаждаться акварельными работами Игоря Олейникова. Художник-кудесник, он всегда имеет своё мнение насчёт событий, происходящих в тексте. Оно чуть больше, но не навязчиво. Олейников любит на одной странице рассказать целую историю, как это нередко бывало на старинных книжных миниатюрах. И при этом передать настроение и мелодику стиха, поиграть масштабами и планами, расширяющими границы воображения. Его техника из мелких мазков и штрихов создает особую воздушность, зыбкость и, что парадоксально, осязаемость. Вот изысканно одетый Ньютон, который шарахается от падающих ему на голову гигантских яблок. Или Наполеон в канонической позе и индейским головным убором из перьев («Кто открыл Америку?»). По городскому спальному району с подслеповатыми, занесенными снегом коробками-многоэтажками прогуливается динозавр («Рабочая азбука»). Огромные рыбины подплывают к самой набережной, где в мареве колышется Исаакиевский собор («Баллада...»). Лирика и безудержная (и не всегда беззаботная) фантазия, трогательность, ювелирная работа с цветом делают дуэт Бродского и Олейникова в этих книгах шедеврами.
Нил Гейман и Дэйв МакКин
Ещё один шедевральный дуэт на русском языке также представлен тремя работами, которые вышли в разных издательствах. Британцы Гейман и МакКин, наши современники, имеют мировую известность в области графических историй по отдельности. А вместе работали над циклом «Песочный человек», МакКин иллюстрировал прозу для подростков и взрослых Геймана («Коралина», «Американские боги»).
Но «Джунгли на макушке», «Волки в стенах» и «Как я поменял одного папу на двух золотых рыбок» стоят немного особняком. Их объединяет тема взаимоотношений детей и взрослых, столкновение двух миров и мировоззрений. Героиня «Джунглей на макушке» рассудительна, а потому рассказчику (по-видимому, отцу) приходится втянуть её в полную приключений безумную причёску у себя на голове. Наоборот, семья маленькой Люси не верит, что их дому грозит опасность от непонятного шороха в щелях. И тогда волки, будто войско наглых захватчиков, заставляет всех в ужасе бежать и жить на улице («Волки в стенах»).
Наконец, в третьей истории Гейман выворачивает наизнаку традиционный сюжет об обмене. Желая получить золотых рыбок, сын отдает за них бесполезного папу. Но чтобы вернуть его, приходится пройти долгий путь, разматывая цепочку детских обменов. С предыдущим рассказом его объединяет один крошечный эпизодический персонаж, но это создает ощущение единой писательской вселенной, полной сюрреалистического юмора. В иллюстрациях МакКин остаётся верен своей технике. Он использует фотографии и графику, соединяя их в причудливые коллажи. Ломаные, угловатые лица, мрачноватые тона эстетически могут напугать. Но лишь взрослых. Дети же чувствуют иррациональную притягательность такого странного мира, который помогает им побороть собственные страхи.
Николай Боровков и Анна Константинова
Первая и единственная книга стихов знаменитого режиссёра и драматурга театра кукол Николая Боровкова «Суп из чепухи» наверняка уже стала библиографической редкостью. Мэтр уверенно возвышается рядом с Михаилом Ясновым, Андреем Усачёвым, Юнной Мориц и другими. Боровков из этой компании озорных, остроумных и с бережным отношением к слову и детству художников. В своих стихах он предстает мудрым, интеллигентным (но отнюдь не рафинированным!) фантазёром. Хочется сказать, что у него детский взгляд на мир. Но нет. Это взгляд взрослого, осознанного человека, но снизу вверх. Потому что мироздание постоянно открывается чем-то неожиданным, непривычным и обязательно вступает в диалог с созерцателем.
Прочитайте «Солнце над крышей» — там герой-наблюдатель удивляется движению солнца с лукавой усмешкой, будто не понимая школьных вопросов природоведения. А потому делает вывод, что закатившееся солнце «Видно, свалилось. Само виновато!». А мальчик Вова из стихотворения «Кто я?» пытается «переварить» мир через рацион питания животных. Вроде бы он на всех понемногу похож, но его отличает то, что он есть любит сыр и колбасу.
Из любимых стихотворений — «Хитрый крот», герой которого потребовал очки, чем насмешил червей, но это привело к выгодному для него результату. Петербургский театровед и художник-график Анна Константинова помогает представить всё это озорство. Одна из любимейших иллюстраций — «Страшная история». Акварель и тушь породили мифологическую рыбу, внутри которой море и рыбак, отражающийся незеркально. В этом есть и юмор поэта, и собственное представление художника о мироздании. Люблю и «Летающую кошку», которая уморительно смешно похожа на самолет, но на мордочке — то самое главное выражение, свойственное этим существам, — удовлетворённость собой и милейшее изящество.
Питер Ньюэлл
Предстает сам по себе — как автор и иллюстратор «Книги с уклоном». Из всей компании он самый старый. Первое издание британского художника вышло сто лет назад. И сразу в необычной геометрической форме параллелограмма. И текст, и картинки тоже графически подчиняются этому уклону.
На первый взгляд, Ньюэлл затеял безобидную игру-фантазию. Однажды коляска с младенцем вырвалась из рук служанки и покатилась под горку. Люди теряют опору, всё кувырком, цепочка случайностей и нелепостей выстраивается в путь, квест. А на этом пути, на самом деле, происходят не совсем простые вещи. Вот откровенно озорные — разбитые яйца и стёкла, ведро с краской на голове респектабельного джентльмена, испорченный пикник. А вот саркастическая шпилька в адрес аккуратных немцев. И даже Человек-плакат, старичок из бедноты, буквально спасающий коляску с младенцем от беды.
Есть в этой истории и хулиганский смех, и повод для сопереживания, и наблюдение за человеческими характерами. Джонни не просто пассивный участник событий, он и по пуговке полицейского щёлкнет, и свирепого бульдога приласкает. В иллюстрациях он олицетворение какой-то шутовской силы, трикстер, с упоением и чудовищным оскалом, нарушающим все правила и чудом избегающий смертельных опасностей. Кисточка на его шапочке неестественной длины обозначает немыслимую скорость и похожа на дразнящий язык. А сам автор называет героя «precious rascal» («маленький негодник» в русском издании). Многозначность слова «slant» позволяет увидеть здесь не только физическую форму «уклона», но и девиантность или особую точку зрения на окружающую действительность, которую открывает перед читателями Ньюэлл.
Томи Унгерер
«Чур, без поцелуйчиков!». Ещё одно открытие последнего времени. Благодаря замечательной переводчице Ольге Варшавер и издательству «Самокат» российский читатель познакомился с классиком европейской литературы и книжной графики. История о котиках — для подростков. Унгерер рушит все сегодняшние педагогические установки. Чем вызывает восторг и уважение. Резкими штрихами в книге созданы незаурядные характеры. Юный хулиган Лапс Лапкин по шалостям не превышает обыкновенную норму (разве только петарды в школе поощрить нельзя). Но у него есть одно превосходное свойство — он не любит родительские сантименты. Это такое снайперское попадание в ситуацию, которая личная для многих, но в силу какого-то застоявшегося политеса, мы её снисходительно замалчиваем.
Унгерер без всякого преувеличения рисует подростковое бунтарство, родительские стереотипы и вообще правдивый, довольно грубый мир взрослых (медсестра в школе — это ещё один снайперский выстрел). Всё это — гремучая смесь, выливающаяся в конфликты.
Сегодня, когда всякая «гавальда-литература», выползшая из женских глянцевых журналов, липко прилаживает розовые очки, оплеуха, которую отвешивает прилюдно мать сыну, должна отрезвлять. Потому что это правда. Личная. И в этой истории финал, когда Лапс неловко, но искренне приносит маме розы после ссоры — логичен и не дидактичен. А потому что так оно и бывает. Это по-крупному. А вообще, весь небольшой текст составлен из очаровательных человеческих наблюдений. Его не затмевает «кошачий» сеттинг, сосредоточенный по большей части вокруг гастрономических экзерсисов. В иллюстрациях — перемолотые мыши, молоко в бутылке под коньяк, щипаная птица в дохлой позе на блюде надменного официанта.
Геннадий Цыферов и Виктор Чижиков
На работах выдающегося советского иллюстратора Чижикова выросли поколения. И сегодня нетрудно найти переиздания. Одно из них поистине драгоценно. Издательство «Махаон» выпустило омнибус из сказочных циклов Геннадия Цыферова. Он так и называется — «Сказки». Истории о цыпленке и медвежонке, маленьком великанчике и ослике полны юмора и жизненных уроков.
С Цыферовым ребёнок учится узнавать, понимать и принимать все странности окружающего мира — от природных явлений до парадоксов социального устройства. Чижиков же в свою очередь подарил нам всех этих персонажей в легко узнаваемой манере — как игрушки из детской, в понятных и экспрессивных позах, с неизменным любопытством и озорством в глазках.
Алексей Лаптев
Долгое время книжка-игрушка Лаптева «Футы-нуты» 1961 года оставалась раритетом. Исчезновение потрёпанной и зачирканной карандашом книги в нашей семье стало горем. И только издательство «Мелик-Пашаев» в 2015 году совершило неслыханное деяние. Под названием «Пик, Пак, Пок» эта шедевральная работа вернулась к новым поколениям.
Чем же член-корреспондент Академии художеств Алексей Михайлович Лаптев так уникален? Он написал книгу стихов. Или нарисовал. Но каждая история о забавных пингвинах-рыбаках, глупом лисёнке, пятидесяти зайчатах или настойчивом щенке Бриффе — это урок счёта, наблюдательности, смекалки или этикета. Иллюстрации Лаптева могут проиграть в детализации и красочности другим мастерам. Но их мультизадачность позволяет проводит десятки минут увлекательного и познавательного досуга. Картинка и стихотворение дополняют друг друга. Они не устарели в своём юморе и смысле, хотя дизайн одежды или бытовых деталей может показаться старомодным. Поверьте, это не ностальгия по советскому детству, а действительно нестареющая классика.
