Тигран Симян

Культура Старого Тифлиса: вино, кинто и армянские интеллигенты

В НовГУ выступил доктор филологических наук, профессор Ереванского государственного университета Тигран Симян. Он представил лекцию «Музыкальный и карнавальный Тифлис: визуализация и текст».

Главный герой лекции — Старый Тифлис, прекрасный и чарующий город, где кинто — мелкие торговцы и гуляки, по вечерам поют, танцуют и пьют вино.

Тигран рассказал о культурном пространстве Старого Тифлиса: так называли Тбилиси в армяноязычном научном дискурсе с XVIII в. до начала 20-х гг. прошлого века. Материалами для изучения этой темы послужили картины художников XIX–XX вв. Нико Пиросмани, Вано Ходжабекяна, Вагаршака Элибекяна, а также тексты армянского писателя Агаси Айвазяна.

«Газон» поговорил с Тиграном Симяном и узнал, как связана история культуры Грузии и Армении, и откуда у грузин такая любовь к пению.

— Вы хорошо говорите по-русски. Как я понимаю, вы говорите ещё по-армянски и по-грузински.

— Мой родной язык армянский. Русский язык для меня как «рабочий». В любом случае, я не могу воспринимать себя как носителя русского языка.

— Рабочий язык?

— В том плане, что для меня это первый иностранный язык. А грузинский, к моему большому сожалению, я не знаю, поэтому этически не имею права заниматься анализом грузинских текстов, в которых отобразился Старый Тифлис. То есть все тексты, которые я изучаю, — на армянском языке. Писать исследования на текстах-«протезах», на переводной литературе, — не профессионально. Но в нашей исследовательской команде есть носитель языка, и он восполняет пробелы.

— Таких текстов, как я понимаю, много.

— Очень много. До сих пор арменисты изучали тексты армян, живших в Старом Тифлисе, но не сам город. Но тут, наверное, сыграла важное значение новая постановка проблемы, а сама постановка связана с исследовательским подходом и методом. Метод диктует постановку вопроса и становится предпосылкой для описания эмпирического материла с новой точки зрения, чтобы с помощью исторических и литературных текстов реконструировать эпоху как микроисторическую среду, со всеми деталями. Описывать историю как быт, поведение, одежду, пиры — как повседневную.

— Вы описываете конец XIX века — начало XX. Почему вы не взяли более ранний период?

— Дело в том, что этот период является центральным для нашего проекта. Средневековый Тифлис уже описан в работе армянского историка профессора Ерванда Маргаряна, и не имеет смысла его дублировать. Но я собираюсь в дальнейшем описать габитус (социальное поведение) известного армянского ашуга, поэта-певца Саят-Нова и многоязыковую среду Старого Тифлиса, поскольку в Старом Тифлисе поэты во время музыкальных поединков пели на армянском, персидском, турецком и грузинском языках.

XVIII век — это век этакого языкового микса. И если ашуг хотел быть известным, то он должен был владеть не только армянским, но ещё и грузинским, турецким и персидским. Эти языки были их рабочими языками, точнее языками музыкально-поэтических «баталий».

— А почему вообще в Грузии сложилась такая ситуация, что так сильно расцвела музыкальная культура? Страна не очень большая, но в музыкальном наполнении, кажется, что невероятно талантливая.

— Это генетическое, по-моему. Они в этом плане талантливые люди.

Я вам скажу, что даже в современном Тбилиси, когда гуляешь по центральному проспекту Руставели, проезжает автобус, открываются двери, и там молодые парни, едущие куда-то на общественном транспорте, полифонически поют в четыре голоса. Это у них душа поющая.

Я думаю, они генетически предрасположены к пению, танцам и пляскам. В этом плане, они гедонистический народ — любят пить, веселиться, артистичные и великие мастера застолий.

— А армяне?

— Ну, армянину отвечать про армян тяжело. Но я могу сказать точно, что как они веселятся — у нас не получается. Может, я и ошибаюсь, но это мое внутреннее ощущение.

У нас исторически сложилось, что Армения сильно пострадала от ударов Турции и Персии. Она всегда была большей степени «полигоном», чем Грузия.

Они смогли сохранить многие свои традиции. Прекрасный пример – их кухня, сложившийся язык грузинской кухни. Немногим народам удалось «создать» свой язык еды (французский, итальянский, китайский, японский, грузинский и т.д.). То есть грузинская кухня имеет свою специфику.

Если сравнить наши песни, то армянские – грустные и многострадальные, классический пример тому «Дле яман» в сопровождении дудука. Состояния души армян и грузин совершенно разные.

— Расскажите о роли женщины в этом Старом Тифлисе, в этом карнавале? Она как-то в нём участвовала?

— Конечно, женщины так не кутили, как мужчины. Они больше занимались хозяйством. Пока рано было говорить об эмансипированной женщине, отдыхающей в компании. На общественных мероприятиях, таких как свадьбы, праздники, можно увидеть танцующих женщин (Пиросмани «Охота», Ходжабекян «Праздник в Мцхета», «Танец»). Но женщины в Старом Тифлисе были больше объектами, чем субъектами. По текстам армянского и грузинского драматурга Габриела Сундукяна («Разоренный очаг», «Пепо») и Авксентия Цагарелии («Ханума») видно, что Старый Тифлис был достаточно жёстким традиционным обществом.

Мужчины выбирали тех женщин, за которых родители, родственники готовы были платить большие деньги. То есть, чтобы девушку выдать замуж, нужно было жениху заплатить. Если объявляли сумму и не отдавали жениху, то по всему Тифлису об этом рассказывали и человек позорился.

— Иногда, когда читаешь или слушаешь о кинто, появляется ощущение, что это были отпрыски богатых людей.

— Наоборот, они были бедны. Ходили по улицам Старого Тифлиса и продавали фрукты. А на заработанные деньги кутили по вечерам, оставляя их в духане. Они жили в режиме «здесь и сейчас».

— Они много дрались?

— О да, очень. В XIX веке Михаилу Воронцову, наместнику Кавказа во времена царской России, докладывали о драках и кулачных боях кинто. Воронцову это не нравилось, и бои были под запретом. Кинто — пьяные люди, естественно, что они дрались. Но вместе с этим они были добрыми, дружелюбными.

— Расскажите про старый Тифлис. Считается, что он умирает, но сохранил ли Тбилиси какие-то его черты?

— Да, сохранил. К примеру, множество уникальных вывесок, с надписями о вине с эротическими подтекстами можно увидеть в современном Тбилиси. Например, «Бутылка вина 1985 г. выпуска раскрепостила Вику 1986 г. выпуска» (цитирую дословно!). Старый Тифлис можно увидеть в фильме «Не горюй», «Мимино». Вспомним эпизод танцев шофера Хачикяна (Ф. Мрктчяна) и летчика Мизандари (В. Кикабидзе).

— То есть то, что мы любим в Грузии, — на самом деле, мы любим в Старом Тифлисе.

— Да, совершенно верно.

— А молодёжь поддерживает традиции?

— Да, особенно танцы. Они занимаются танцами в спецшколах, танцуют на улицах. Это душа у них такая. Они не могут без танцев.

— Как вы думаете, сам город способствовал расцвету карнавальной культуры Тифлиса?

— Инфраструктура – да. В Старом Тифлисе было много духанов в полуподвальных и подвальных помещениях (см. картину Вагаршака Элибекяна «Винный погреб»), которыми был начинён Тифлис.

 — Поэтому грузины так много поют?

— Много или мало – понятие относительное, но проходя мимо ресторанов современного Тбилиси часто можно услышать красивое песнопение. Один начинает, а все остальные подхватывают. Полифоническое пение – это тоже одна из специфических черт грузинской музыкальной культуры.

— Откуда у вас появилось желание изучать тему Старого Тифлиса?

— Началось всё с того, что мой друг, который занимается Старым Тифлисом, дал мне прочитать свою рукопись. Я прочёл его текст (скоро, кстати, он издаст свою книгу на эту тему), и это стало для меня первым импульсом.

Сейчас мы получили грант от Министерства образования Армении («Тифлис в армянской и грузинской историко-литературной традиции: феноменология города, история повседневности (XVIII – первая четверть XX в.)»), рассчитанный на два года. В его рамках мы пишем на основе армянских текстов и армянских материалов работы по городскому пространству, истории повседневности старого Тифлиса.

— Получается, что вы, будучи гражданином Армении и работая в университете Еревана, пишите работу про Грузию, про Тифлис. Как так вышло?

— Потому что там было и живёт до сих пор много армян, и Старый Тифлис был армянским, в каком-то смысле. В своей лекции я говорил, Тифлис был культурной «столицей Армении», поскольку крупнейшие писатели армянской литературы и интеллектуалы жили в этом прекрасном городе. С 1899 г. армянский поэт Ованес Туманян основал литературный клуб, и его друзья (Аветик Исаакян, Левон Шант, Дереник Демичян, Лазарь Агаян, Никол Агбалян и т.д.) собирались в Тифлисе, в доме Туманяна, обсуждали проблемы литературы, вели великосветские беседы и, естественно, пировали. Армянская классика конца XIX — начала XX века была написана в Тифлисе, а не в провинциальном тогда Ереване.

В этом плане армянам не повезло. Получалось, что они не вкладывали деньги в развитие Еревана, так как жили в Тифлисе, а деньги зарабатывали в Баку — тогда были нефтяные доллары. Единственное, что нефтяные доллары не исчезли; финансовый капитал был «переведен» в символический капитал. Нефтяной магнат, «нефтяной король» Александр Манташев спикер думы в Тифлисе, владелец компании «А. И. Манташев и К°» выдавал стипендии молодым одаренным армянским студентам, чтобы они получали европейское образование (композитор Комитас и т.д.).

Приглашенные профессора Акоп Манандян, Степан Малхасянц, Манук Абегян, стали интеллектуальным костяком, созданного в 1919 г. Ереванского государственного университета.

Нам, армянам, в этом плане не повезло. В Баку финансовая элита зарабатывала деньги, интеллектуалы жили в Тифлисе и вкладывали финансовый и символический капитал в прекрасный город Тифлис, а Ереван оставался «периферийным» городом. По сути, становление Еревана как интеллектуального, научного и индустриального центра произошло в советскую эпоху.

На данном этапе, в связи со сменой исследовательских парадигм, перехода от советского идеологизированного подхода к современным методам исследования истории и литературы, стал насущным также вопрос изучения микроисторических аспектов городского пространства не только Тифлиса, но и всех остальных городов со «следами» армян и армянской культуры.

И сейчас наша исследовательская команда пытается восполнить этот пробел. Не писать историю армянской литературы по тифлисским авторам, а писать не макроисторическую, а именно микроисторическую историю, т.е. как армяне жили, что ели и пили, что пели и как танцевали, веселились в Старом Тифлиса.

Мы хотим описать эту микроисторию на основе художественных и исторических текстов, подключив также к ним визуальные тексты: живопись и кино. Это обязательное условие. Цель нашего проекта — показать Старый Тифлис на армянском материале, художественных текстах, графике, живописи и кино.

Фото: Светлана Разумовская.