Дарья Стрижак

Для нашего города мы — провокаторы

Активная участница проекта «Дизайн-платформа» — художница Дарья Стрижак о том, что такое современное искусство, и почему она не ждёт вдохновения.

— Как ты начала рисовать и почему ты решила связать с этим свою жизнь?

— У меня в семье была творческая атмосфера. Мой отец был музыкантом, мама — педагог, тётя увлекалась живописью. Весь дом был заполнен картинами, всё время была музыка, движуха. Это формирует свое восприятие. Ты воспринимаешь мир по-другому. И думаешь, что творчество — это нормально. Я никогда не хотела рисовать. Думаю, что я пришла к этому только года два назад. Ещё я окончила художественную школу. Насколько я сильно хотела рисовать тогда? Не знаю. Но насколько там было весело? Очень весело. Оттуда привнесены в жизнь самые яркие знакомства, самые яркие люди, к ним ты всегда можешь обратиться.

— Что повлияло на выбор профессии?

— Я пришла к этому совершенно случайно. Сейчас я занимаюсь живописью, ручным творчеством. Тема моей дипломной работы — Монотипия — это старый вид печатной графики, когда наносятся краски, отпечатывается на печатном станке и получается оттиск. Он неповторимый, уникальный и его часто называют «случайный». Выбрала эту тему, потому что она случайная и живописная. Так же и к профессии пришла совершенно случайно. Я поступила после школы на учителя математики, поняла, что это совершенно не мое. Потом начала работать, увлеклась этим. Моя учительница открыла небольшое учреждение по работе с детьми и позвала меня туда, благодаря ей я узнала, что есть такая специальность, на которую я учусь в НовГУ. У меня уже была закончена художественная школа. Сдала экзамены, подала документы по направлению педагог ИЗО. На тот момент я бредила, что закончу магистратуру и буду преподавать в университете. У меня за плечами две практики. Плюс я всё-таки поработала с детьми, часто давала мастер-классы. Но пока не хочу идти работать в общеобразовательные учреждения.

— Занимаешься чем-нибудь, помимо творчества?

— Мне интересно всё, иначе было бы жить скучно. Но сфера деятельности, в основном, связана с изобразительным искусством.

— Будешь ли ты работать по профессии?

— Я не отрицаю этого. Но сейчас, пока не закончен диплом, не знаю. Нет никаких планов. В 18 лет я окончила школу и поняла, что жить по чётким планам вообще не реально в современном мире. Очень многие моменты решают просто хорошие люди и знакомства. Если ты профессионал, то ты профессионально знакомишься с другими людьми.

— Как тебе работа с детьми?

— Это интересно. Каждому педагогу нравится определённый возраст. Я вот поняла, что 10–11 лет. Помладше дети более творческие, но там уже побольше ответственности. А тут первые формирующиеся личности, самобытность. Они ещё не совсем бунтари, но уже такие. С детьми я работала в стиле абстракционизма.

— Чьё мнение о творчестве тебе важно?

чспрашиваю— Я думаю, скорее, друзей. У меня есть несколько человек, к которым я всегда прислушиваюсь, но не слушаюсь. Важно проводить эту грань: ты профильтровал, понял и принял для себя. Я часто спрашиваю своего мужа на тему чего-то. Но поскольку он не разбирается, то просто говорит «красиво» и «не красиво». К куратору «Дизайн-платформы» Дарье Соколовой часто иду за советом, но не всегда к ней прислушиваюсь, потому что у нас разные представления о творчестве. Один из таких ключевых людей, на которого я равняюсь — это мой друг Данил Курнигин. Он — татуировщик, художник. Очень свежий, современный и открытый для новгородской общины.

— Много ли времени ты уделяешь на творчество?

— Основная часть моей жизни — это университет. Но он не отменяет творчество, а только добавляет его, потому что специальность диктует свои творческие задачи. Не могу сказать, что прям пашу. Я бы хотела заниматься этим больше. Но иногда просто ты не хочешь, нет сил, и надо себя перебарывать. В неделю часов 20 точно трачу на творчество.

— Ты ждёшь вдохновения?

— Я его не жду, его нет. Ты садишься работать, работа работается. Вдохновение надо развивать в себе. Каждый человек, который этим занимается, скажет, что «аппетит приходит во время еды».

— Насколько я знаю, летом у тебя была персональная выставка «Трип до Кречевиц». Почему такое название?

— Это вторая моя персональная выставка. Название некоторых вводит в ступор, «трип», в голове большинства, относится к теме наркотиков. Поэтому я дала ремарку «Трип» — как путешествие.

Каждая из работ описывает определённое место в мире. Большинство — Новгород, и два за пределами Новгорода. Это улица Калинина, Витебск и Рускеала (Карелия). Это образ, который я выловила, почерпнула и перевела своим графическим языком. Я делала эскизы, зарисовывала в одной технике, потом переделывала, потому что не получается. Миллиард раз переделываешь, доходишь до какого-то эскиза, пытаешься повторить, не получается и ещё, ещё и ещё. Что бы сделать эту выставку, я даже снимала мастерскую, подвальное помещение. Потому что художнику нужна мастерская. Дома, сколько бы ни было места, к сожалению, не рисуется, в университете накладывается учебное состояние. А так, маленький подвал, но большие возможности.

— Какой отзыв ты получила у тех, кто пришёл на выставку?

— Я специально к выставке подготовила блокнотик для отзывов и оставила. Выставка длилась три месяца. Я положила его в день открытия и решила, что не буду его открывать до закрытия.

Поскольку выставка проходила в Панковке, ещё и в библиотеке, это накладывает некое временное ограничение. Потому что летом она работает с понедельника по пятницу с 10:00 до 18:00. То есть уже ограничивается количество людей, которые могут на неё попасть.

Я боялась читать отзывы, думала, что там будет в стиле «мой ребёнок так же может, но я хотя бы понимаю, о чем там, а тут я ничего не понимаю». Но, если не бывает таких отзывов, не бывает роста. Любой отзыв, который приравнивает твою деятельность к деятельности ребёнка, — это вообще не минус, а плюс, потому что это клёво, когда дети так могут.

Было много положительных отзывов, мол «я почувствовала энергетику», «я снова вспомнил то место», «я бы купила работу». И только два-три «я не поняла», но и то это не минус. Даже были целые тирады на лист о том, как человек несколько раз приходил, каждый раз залипал на одну и ту же работу, и это очень приятно.

— Почему абстракционизм?

— В университете я смогла попробовать классику, экспрессионизм, импрессионизм. Но больше всего на меня повлияло знакомство с творчеством Малевича. И то, что всё в мире — это лишь набор цветов и пятен. Я примерно так и вижу реальность. У меня зрение минус семь со второго класса. И когда я делаю вот так (снимает очки), всё распадается только в живописные пятна и графические элементы, и мне это нравится, это выразительно, ярко, тебе не нужно показывать всё дотошно, реалистично, чтобы человек понял, что это. И отзывы с выставки это подтверждают вполне.

— Востребована ли профессия художника? Нужны ли они?

— Профессия художник — это когда ты зарабатываешь деньги на своём творчестве. Раньше была такая вещь, как государственные заказы. И если ты художник, ты числишься в союзе, у тебя есть свои привилегии, и тебе выделяют государственные заказы, следовательно, у тебя есть деньги. Сейчас это всё перешло на частные вещи. Ты работаешь либо с одним конкретным заказчиком, либо с одной организацией, как правило, это роспись стены или дизайн, вёрстка. Сейчас художник воспринимается как хобби. И те, достаточно немногие люди, которые все ещё зарабатывают этим на жизнь и отдают этому душу, видно, что они вкладывают в это всё, что у них есть. Есть такая вещь как профессия будущего. И художника там никто не может заменить. Остаются две основные функции, которые компьютер не сможет заменить, это создавать и, как я считаю, преподавать.

— Какой он — художник 21-го века? Как привлекать внимание к искусству в мире технологий?

— Во-первых, он уверенный. Уверен в своих силах, в своей деятельности, он может сомневаться, но должен иметь внутри себя стержень, который будет заставлять его возвращаться к холсту, бумаге каждый раз. К сожалению, получить отклик со стороны людей, — не важно, художник ты или нет, — очень тяжело сейчас. Мы работаем с интернет-сетями в «Дизайн-платформе» и нам просто тяжело получить комментарий от людей. Люди стесняются лайкать, оставлять комментарии. А сейчас это практически единственный способ общения между художником и зрителем, потому что реально на выставки приходят немного людей. При этом я вижу, что художники получают поддержку, но это единичные песчинки.

— Как относишься к самопиару в социальных сетях? Художник должен быть публичной личностью?

— Да, да. Мы уже живём далеко не во времена ренессанса, художник всегда должен пиариться, вопрос только в том, какими средствами. Сейчас такое большое информационное поле, что если ты не будешь заявлять о себе громко, то никто и не услышит. Мне, например, не хватает громкости. Мне бы ещё покричать и погромче, но я к этому, честно говоря, не готова.

— Я заметила, что ты активный участник «Дизайн-платформы», расскажи немного о ней. Какой твой вклад?

— «Дизайн-платформа» — это такая творческая «туса». И, наверное, это самое точное определение, которое можно дать (смеётся). Она появилась 4 года назад. Два раза в год у нас выставки. Мы пашем два месяца без остановок, делаем результат, отдыхаем и снова пашем. В основном, мы занимаемся инсталляциями, была пара визуальных выставок. Моя роль, поскольку я пришла одна из первых в проект, — это полуорганизаторские функции.

Дизайн-платформа приглашает интересных личностей, художников и они читают свободные лекции, совершенно бесплатно, для всех желающих. Так же мы пытаемся выходить в интернет-сообщество в «Вконтакте» и «инстаграме», но это сложно. У нас абсолютно дышащая атмосфера, так как у нас сложился основной костяк — это человек 7–8 и те, кто уходят-приходят.

— Я правильно понимаю, что практически любой человек может стать участником «Дизайн-платформы»?

— Обычно мы привлекаем людей, которые, как минимум, знакомы с этим. Изначально всё базировалось на кафедре дизайна, её студентах, потом подключилась кафедра педагогики, архитектуры НовГУ. Но иногда, действительно, появляются такие люди, которые не учились, не знают основ, но видно, что в них самих есть творческое зерно и они просто не умеют его выражать. Если есть внутри творческое зерно, как его ни скрывай, оно всё равно прорвётся. Посторонние люди просто не выдержат того темпа, в котором мы работаем, поэтому к нам приходит мало людей. В субботу, например, мы работаем с часу до девяти без перерыва, и это ещё довольно лёгкий вариант.

— Чего не хватает Великому Новгороду в арт-сфере?

— Новгород начал развиваться в сфере творчества, очень медленно, но начал. У нас в обществе не привита любовь к стилю, своему эскицизму. Менталитет россиян накладывает немного пышности. Вся наша культура предрасположена к этому. Но когда дело доходит до визуального облика города, это превращается в дикий кич. Городу просто не хватает грамотного художественного подхода.

Мне легко говорить снизу, потому что я не наверху. Но мне кажется, что было бы хорошо чуть больше общения между горожанами и творцами, чтобы сам облик города подразумевал возможность использования художественных элементов. У нас только сейчас начали расписывать фасады зданий, и то это спорная роспись, и какие споры идут по этому поводу в интернете... Не хватает просто творческого поля, творческой атмосферы, грамотности творческой. Что для этого нужно сделать? Мне тяжело сказать. Но я бы хотела, чтобы к нам возили не только отчетные выставки типа 78 церквей с одного ракурса, а 78 церквей и пять современных полотен. Ну, хотя бы для начала (смеется). Ты представляешь, что «Дизайн-платформа» для Новгорода — провокаторы? Для мира мы просто совершенно обычные ребята, немного нестандартные и всего лишь. А для Новгорода мы «взрыв».

— Что даёт тебе искусство?

— Недавно я задумалась на тему того, что в этом мире может меня защитить. Пора диплома накладывает на меня немного тревоги, и я подумала: «Что меня защищает, что даёт мне спокойствие и уверенность в себе?». Это живопись. Я могу сказать, что творчество даёт мне внутренние силы, при этом она их забирает невероятно, но при этом и даёт. Когда ты перерабатываешь какую-то одну тему, ты её изображаешь и получаешь что-то новое. Когда ты получаешь это новое, тебе становится легче. Творчество — это мой защитник.

— Насколько ты приземлённый человек? Часто витаешь в облаках?

— Двадцать четыре на семь! Иногда очень хочется рутины, ты всегда бежишь куда-то, с одного мероприятия на другое, и думаешь: «Господи, как я хочу рутины!». Но как только расслабляешься, то сразу думаешь, вот, надо блокнот, надо ручку, рисуешь, переделываешь, и всё, ты опять в движухе.

— О каких проблемах тебе хочется говорить в своём творчестве?

— Для меня всегда актуальна проблема личности. Человек — это, в первую очередь, личность, его внутреннее состояние, и для меня ощущение человеком самого себя — это одна из основных проблем. Я недавно анализировала все свои работы. И думаю, эту линию веду во всех работах, сама не замечая. Для меня важно чувствовать себя внутри комфортно, и мне этого не хватает, поэтому я пытаюсь добиться этого в своих работах.

— Назови, пожалуйста, несколько последних открытий в искусстве?

— Самое запоминающиеся из последних — это уничтожение картины Бэнкси. Это совершенно новый уровень перфоманса. Раньше художники тоже уничтожали картины, но так грамотно, как он к этому подошёл, ещё никто не подходил.

Работа жидким акрилом набирает сейчас колоссальную популярность, в основном из-за того, что она пришла из рукоделия. Насколько это открытие? Вопрос открытый, потому что прогнозировать, что произойдет на полотне — тяжело. Но то, что это новый подход к материалу, — это примечательно и всегда интересно.

Ещё я бы назвала две вещи. Они не новые, но сейчас к ним стали по-другому подходить. Это татуировка как вид искусства. Это заслуживающая всех грантов и образования вещь. Я считаю, что её только недавно открыли с точки зрения творчества, потому что люди начали создавать работы похлеще, чем на полотнах! Человек сам становится объектом искусства. И это новый уровень.

И такое направление, как анархия, порча улиц, граффити. Оно не новое, а довольно старое, но сейчас к этому потихоньку меняется подход, и я считаю, что это хорошее нововведение. Свободным художникам есть выход для творчества. Пусть они вне закона, но как бы то ни было, что они делают иногда действительно интересно.

— Как тебе приходят идеи для создания картин?

— Ловишь образ, делаешь эскиз, переделываешь эскиз, доводишь его до какого-то универсального изображения и переносишь на формат. Другой вопрос — что подловить вдохновение может где угодно. Иногда я успеваю сделать какие-то эскизы на бумаге, а иногда приходится прибегать к рисованию в телефоне. Я в принципе очень ритмичный человек, я люблю, когда внутри меня есть определённый ритм. Я заметила это ещё в художке. Например, агрессивная музыка меня сильно эмоционально возбуждает, и я делаю всё более продуктивнее. Но сейчас я больше работаю под мелодичную музыку.

— Что для тебя современное искусство?

— Современное искусство — это то, что происходит в данный момент, сейчас. Плюс-минус 15 лет. Работа по старым канонам — это не современное искусство — это трактовка. А вот внесение какой-то призмы современности... Это легко заметить, когда ты изучаешь искусствоведение. Я думаю, что направлено оно на широкого зрителя. Если и раньше оно было направлено на широкого зрителя, но интересовалось им, скорее, углубленное общество. А сейчас современное искусство направлено на самый широкий круг. Интернет накладывает свою суть на это.

Фото Анны Финлянд и из архива Дарьи Стрижак.