Ритуалы скорби: откуда берутся потоки некрологов на лентах соцсетей

Чем хороши соцсети? Любой человек может публично заявить о себе и считать, что это заметно сотням других людей. Наконец-то мнение каждого важно и может быть донесено! Не суть, что в большинстве случаев непонятно: до кого? В результате каждый активный пользователь соцсети считает своим долгом высказываться как можно больше. Тем для этого – бесконечное множество. Но едва ли не самая благодатная – смерть. Лучше всего, если это смерть знаменитости или трагедия с большим количеством жертв. Тогда шанс оказаться в тренде значительно выше.

Например, тренд последних дней в Twitter – сокрушаться по поводу смерти президента «Ростагрокомплекса» Бориса Александрова и восхищаться глазированными сырками компании.

Юзеры соцсетей выражают скорбь по разным причинам. В них мы разбираемся вместе с социологом, литературным критиком, этнологом, философом и блогерами-инфлюэнсерами.

Третья инициация

Публичная скорбь имеет давние культурные традиции. Исторически её выражение носило исключительно утилитарный характер.

Эта практика сложилась во времена, когда от благорасположения духов умерших (в частности, предков) зависело благополучие сообщества живых. Ритуальный коллективный плач по усопшему, поминальная трапеза, украшение могил, практика ежегодных поминовений – все это явления одного порядка и служат одной цели – обеспечить заботу благодарных мертвых о живых. Обратите внимание на фигуру «благодарного мертвеца» в фольклоре – это реликт той исходной идеи эпохи мифа. Моральный аспект такая публично демонстрируемая скорбь приобрела несколько позднее.

Мария Ремизовалитературный критик, член Академии современной русской словесности

Со временем обряд провода умерших в иной мир стал утрачивать утилитарные черты. При этом ритуалы становились более театрализованными.

Переход из одного мира в другой – третья инициация. Первую проводят, когда ребёнок рождается. В магической культуре родившийся – ещё не человек, его необходимо ввести в мир живых. Для этого ему нужно наречь имя. Вторая инициация – переход из детского возраста во взрослый. При этом ребёнок ритуально проходит через имитацию смерти и рождения. Вместо него как бы появляется уже другое существо – взрослый человек. Третья инициация – переход в мир мёртвых. В ней сам человек уже не участвует. Как только проводы на ту сторону устанавливаются в качестве регулярного обряда, они приобретают некую театральность. Скорбь становится обязательной, песнопения и плач превращаются в технологию. Это формирует привычку ритуального действия, ритуального высказывания, даже ритуального переживания. Вполне вероятно, что эти привычки закладываются на архетипическом уровне.

Сергей Аванесовзаведующий кафедрой теологии НовГУ, доктор философских наук

По ком скорбим?

С древних времён масштабы публичной скорби зависели от статуса умершего. Если умирал вождь или жрец, рыдали громче, а похороны были пышнее. В некоторых культурах традиция сохранилась в первозданном виде и сейчас. Наглядный пример – похороны Ким Чен Ира в Северной Корее.

Видоизменённые проявления традиции мы наблюдаем в социальных сетях. Не важно, хорошо юзер представляет себе, по кому скорбит, или знаком с умершим только понаслышке.

В массовом сознании сам факт известности почившего уже свидетельствует о его значимости для всего общества. Этого достаточно, чтобы он был объектом уважения. Кроме того, совместная память является неотъемлемой частью организации общества. Социум основан на чувстве сопричастности. Выражая соболезнования по поводу смерти знаменитости, человек получает возможность почувствовать сопричастность с другими членами общества. Чем больше число действующих лиц, тем сильнее это чувство. По этой же причине люди несут цветы в «места памяти» по погибшим в авиакатастрофах, выходят на «Бессмертный полк» и совершают массу действий, не имеющих конкретного адресата, но направленных на сплочение. Сетевой формат лишь облегчает возможность выражения этой сопричастности.

Илья Мельниковсотрудник лаборатории этнологии и социокультурных исследований НовГУ

Принимать массовый характер может не только публичная скорбь по умершим знаменитостям. Выплеск эмоций такой же силы часто вызывают трагедии с большим количеством жертв или шокирующими обстоятельствами.

Сильные эмоции привлекают людей к любым событиям. Трагическая, необычная смерть вызывает у людей сильные эмоции. Одна моя родственница всю ночь не спала, потому что погибли подростки – спрыгнули с крыши. Она сама – мама подростка, и это ее очень сильно затронуло.

Елена Луковицкаядоцент кафедры философии, социологии и культурологии НовГУ

Защита, репутация, причастность

Людьми, которые публично выражают скорбь в соцсетях, руководят разные мотивы.

– Часть людей чужая смерть правда задевает — и они высказываются, потому что «я напишу пост, и мне станет легче», – говорит автор телеграм-канала «Паша и его прокрастинация», редактор «Лайфхакера», экс-редактор «ВКонтакте» и «Медиазоны» Павел Фёдоров. – Есть другие способы снятия боли, но этот довольно понятный — не держать в себе. Часть людей пишет скорбные посты, потому что так надо. Они обязаны отреагировать на такое крупное событие, потому что это ритуал. Если вы блогер, то «должны» работать на аудиторию — по крайней мере, так принято считать. Поэтому и есть стереотип, что о таких крупных событиях правда нужно написать. И, конечно, есть те, кто делает такие посты, потому что их делают все. Ньюсджекинг в максимальной концентрации: я пишу, потому что на этом можно срубить социального одобрения в виде лайков, просмотров или подписчиков.

По мнению экспертов, на подобные новости реагирует каждый человек. В соцсетях собираются более эмоциональные и общительные люди. Некоторые посты делаются для того, чтобы отметиться: «я тоже в этой группе». Если люди, которые важны и значимы для тебя, делают такие посты, включается эффект причастности. Человек пытается послать месседж: я такой же, как вы, я из вашей группы, я с вами согласен. Это нормальное поведение более общительных относительно остального общества людей. Постами-некрологами юзеры, например, могут заявлять: «я – меломан» или «я – знаток кино».

Ни слова критики

Сетевую скорбь разделяют не все. «Достали, держите свои чувства при себе, если вы действительно переживаете, в чём тоже есть сомнения», – иногда надеешься увидеть в комментариях. Но скорбящие заведомо не потерпят слова критики.

– В картине мира тех, кто держит траур, поведение тех, кто его не держит, может выглядеть как ненормальное, вызывающее, оскорбительное, – говорит Сергей Аванесов. – Хотя сами траурные действия по своему содержанию очень сильно различаются в разных культурах. У некоторых народов траур сопровождается танцами, песнями, демонстрацией веселья.

Скорбящие видят в том, кто не разделяет их чувства, «чужого» – представителя другой группы. Отношение к нему – враждебное.

Ругаться с людьми в интернете проще, чем в жизни — шанс получить по лицу сильно ниже. Именно поэтому в соцсетях у некоторых срывает крышу — результатом становятся бойни вокруг того, что кто-то не разделяет их скорбь. Чем глубже соцсети и диджитал-способы общения проникают в нашу жизнь, тем больше простора для соблюдения ритуалов. Скорбь по публичным людям — типовой ритуал. Раньше, когда умирал кто-то из кумиров, ты мог сделать «ничего». Сейчас ты можешь сделать «ничего», но люди об этом узнают.

Павел Фёдоровавтор телеграм-канала «Паша и его прокрастинация», редактор «Лайфхакера», экс-редактор «ВКонтакте» и «Медиазоны»

Древнейшая традиция публичной скорби прошла оцифровку. Благодаря соцсетям, о трауре по кому угодно во всеуслышание может заявить каждый. Юзеры считают свои долгом отметиться в трендовой теме, не стесняясь дальше продолжать постить мемы и фото котиков. Эксперты уверены, что в большинстве случаев люди выражают искренние эмоции. Но, судя по всему, в цифровую эпоху эти эмоции стали сиюминутными.  А своё изначальное значение публичная скорбь утратила, сохранив только театральные черты.