Начитанные: Сотрудница Красного Креста Ольга Огаркова о шести любимых авторах
Новгородка Ольга Огаркова говорит, что её увлекают как романы и детективы, так и фантастика, науч-поп. В зависимости от графика на работе и учёбе, Ольга в среднем читает порядка 1000 страниц в неделю. Мы поговорили о читательских привычках и впечатлениях, любимых книгах и авторах.
— Я начала читать рано, — рассказывает Ольга Огаркова. — Из того, что я помню из детства, лет в шесть я уже читала довольно большие по объёму книги. Самое забавное, что книги, прочитанные в детстве, я помню и многие даже дословно. Все эти песни Бременских музыкантов, частушки Бабок Ёжек и подобные вещи. Это связано, как мне кажется, с читательскими привычками семьи в целом, да и интернета с мультиками по ТВ тогда тоже не было. В моей семье читают все. В свободный день каждый из нас способен «проглотить» по книге и даже не заметить. Моё чтение началось именно с домашней коллекции. Книги начали собирать ещё в советское время: отец — фантастику, мама — романы и детективы. Со временем покупать книги стало слишком дорого, поэтому какое-то время я брала книги в библиотеке, потом перешла на более удобный и дешевый формат чтения онлайн. Сейчас в нашей семье книги покупаю в основном я, по праздникам родителям, себе на будущее в коллекцию.
Обычно люди перекладывают на антресоли одежду, ненужные вещи. В семье Ольги там хранят книги, потому что их просто больше некуда положить.
— Я убеждена, что все самые лучшие книги, которые я прочла, случились со мной до 18 лет. Всё, что я читала после, либо очень специализированное, либо на узкую аудиторию. В детстве и в своей ранней юности я проживала каждую книгу: грустила и радовалась вместе с персонажами, искала какой-то глубокий смысл в их поступках, предавалась размышлениям. Сейчас не так. Темп жизни изменился; приходя домой, хочется просто разгрузить голову и отвлечься, — делится новгородка.
Ольга Огаркова рассказывает о любимых писателях и поэтах, а также рекомендует произведения, которые запомнились у этих авторов.
Марина Цветаева
Единственное увлечение, которое осталось со мной на протяжении всей осознанной читательской жизни, самое большое литературное открытие и мерило многих прочитанных позже вещей — творчество Марины Цветаевой. Не помню, как случилась эта знаменательная встреча. Скорее всего, я услышала что-то из Цветаевой в исполнении Светланы Сургановой, которая обладает удивительной способностью читать поэзию с большим чувством и тактом. А позже, проводя раскопки в книжных залежах дома, наткнулась на томик стихов. С тех пор творчество Марины Ивановны постоянно меня сопровождало.
«Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино».
Посоветовать что-то конкретное сложно. Нужно пробовать. Цветаева со всеми её метафорами и непонятными рифмами, вся какая-то острая, на любителя. Её любят музыканты: Пугачева, Гвердцители, Сурганова.
Читать Цветаеву нужно в контексте её жизни, либо совсем ничего о ней не зная, иначе всё путается в голове. Впервые я столкнулась с этим, когда пришла на постановку «Малого» по письмам Цветаевой с Райнером Марией Рильке — «Небесный мост». Было абсолютно ничего не понятно. Но примерно в это время я наткнулась на биографию Цветаевой в исполнении Ирмы Кудровой «Версты, дали…». В этой биографии встречается огромное количество вставок из переписки Цветаевой с разными людьми, в том числе с Рильке. После этой биографии я была на спектакле еще раз пять, не меньше.
Вообще Цветаева — это про чувства и переживания. Про осознание своего места в жизни и про философию жизни. Её не нужно пытаться понять, это невозможно. Если ты поймал настроение — миссия выполнена. Если говорить о поэзии целиком, то я люблю Бродского и Блока, Маяковского и Симонова, Мандельштама и Высоцкого.
Говард Лавкрафт
Любителям всего странного, открытым для размышлений, могу порекомендовать Говарда Лавкрафта. Даже учитывая мою сильную нелюбовь к ужасам, одной из последних вещей, которые я читала на бумаге, был его «Зов Ктулху». Собирательный образ героя — человек, который сначала делает что-то, а уже потом начинает обдумывать, к чему приведут его действия. Ну и конечно, это один из первых рассказов, в котором появляется образ Ктулху. Интересно наблюдать, как этот образ раскрывается в представлениях сектантов, людей, которые попали под его влияние. И как сила этого образа оставляет отпечаток на поступках и суждениях окружающих.
Леопольд фон Захер-Мазох и Маркиз де Сад
Следующие — Леопольд фон Захер-Мазох со своим романом «Венера в мехах» и Маркиз де Сад «Маркиза де Ганж». Эти произведения я прочитала на контрасте, поэтому они запомнились мне особенно хорошо. Сегодня в том, что они писали и как они это делали, нет ничего необычного. Но для своего времени эти авторы — революционеры. В романах они оба описывают дисбаланс власти в отношениях, размышляют о норме, о добродетели и порочности. Мне кажется, эти книги не особо подходят для развлечения, скорее — для длительных рассуждений и осмыслений.
Эрих Мария Ремарк
Я не могу посоветовать какие-то конкретные произведения. Я прочитала штук восемь взахлёб, буквально друг за другом. О его работах сложно говорить вне контекста его собственного личного опыта. Как человек, прошедший две мировые войны, успевший сменить множество профессий, побывавший в эмиграции, он писал о том, что видел вокруг себя. О тяжёлой безрадостной послевоенной жизни, любви, дружбе, потерях, разочарованиях. Все его книги можно разобрать на бесконечное количество цитат.
«В неприятных воспоминаниях есть одна хорошая сторона: они убеждают человека в том, что он теперь счастлив, даже если секунду назад он в это не верил. Счастье — такое относительное понятие! Кто это постиг, редко чувствует себя совершенно несчастным».
Александр Солженицын
Мне кажется, каждый слышал о творчестве Солженицына, но читать «Архипелаг Гулаг» готовы не все. Мне нравятся его короткие рассказы: «Один день Ивана Денисовича», «Матрёнин двор», «Абрикосовое варенье», «Настенька». Они очень простые, ёмкие и жизненные. Помню, как читала «Абрикосовое варенье» лет в 14, шло со скрипом. Но, перечитав не так давно, поменяла мнение. Как мне кажется, это дар — писать о конкретном времени, обычаях, правилах так, чтобы отзывалось в других людях даже вне рамок этого времени. Хотя, конечно, я преувеличиваю, ведь умер он не так давно и, безусловно, может считаться нашим современником.
